Архив номеров Номер 7

Начало 90-х, романтическая пора для многих. Внучки 17-го года не пребывали в эмпиреях, но конвентировали власть, добытую дедами, в собственность. А народ наш верил, что никто в мире нам не желает зла, что у нас нет врагов, что нас любят, как и мы их, что нам хотят хорошего, что все, кто приезжает с Запада и Востока, приезжают с любовью и желанием помочь. Безумные мечты.

Не избежала эйфории и я. Нет, я не покупала «мавродики» и чубайсовские ваучеры, но радость свободного религиозного полета кружила голову. Хотелось больше узнать о «духовном», хотелось общения, разговоров, знакомств.

Не знаю, изжит ли грех чужебесия в нас, но тогда мы верили (а вера — чистый религиозный акт, мы не видели, мы не знали, мы верили), что у нас, русских христиан, есть братья по всему миру. В любом справочнике указываются огромные цифры «христиан». И это — наши братья, которые о нас, гонимых, молились, а теперь помогут. Мы восстановим храмы, издадим богатства святоотеческой литературы, отреставрируем иконы, откроем храмы и монастыри... Так и случилось. Но никто из многомиллионной армии «христиан» не помог. Россия, выйдя из 70-летнего плена, сама все восстанавливает, без самарян. А братья? Они здесь, вы их почти всех знаете и по телеящику, и по стадионам, и по бесплатным акциям, и по навязываемым духовным услугам, и по детям вашим, ушедшим на страну далече. Хорошо, если они пока не избивают нас и не выгоняют из наших храмов, как на Украине.

Я не напрасно выделила «почти» — многих мы не знаем; вот о таких, неафиширующихся братьях, а точнее — сестрах, и пойдет речь.

Наверное, во всех приходах богоспасаемого града Москвы все уже давно знают, что храм Космы и Дамиана в Столешниковом переулке — интеллигентский вообще, что прихожане сего храма — самые интеллигентные, ну а уж батюшки в нем — самые-самые интеллигентные, образованные, умные, прогрессивные (оспаривают это в свою пользу только «кочетковцы», но не о них речь). Если у человека есть образование (или он убежден, что оно есть), то куда ему, бедному-умному, податься? В Столешников переулок, откуда и воссияет на дремучую Русь просвещение.

Я честно отбыла там несколько лет. Знакомилась, общалась, вращалась. Что-то ничего не нашла... Параллельно я бывала в новооткрытых монастырях, слушала проповеди и лекции отцов николокузнецкого «круга». Второе перетянуло. Более того, так как я еще что-то знала кроме Столешникова, я пыталась иногда спрашивать. И отцов храма Космы и Дамиана, и «опытных» прихожан. [1]

Диалога вообще не выходило. Более нетерпимых людей, чем эти демократы, не сыщешь. Позже я наблюдала эту же ситуацию на Конференции 1994 года «Единство Церкви». Иерею говорят: «Вы, батюшка, протестантски мыслите, а выдаете это за Православие». А он: «А вы — антисемиты».

В общем, я была недовольна: где же то высокоинтеллектуальное христианство, которое мне обещали? Политические сиюминутные вопли (а время было горячее) со спастически сжатыми кулаками о. Георгия Чистякова меня совсем не интересовали. Настоятель о. Александр Борисов говорил спокойно и гладко, но отходишь голодным. Проповедей третьего отца мне и не вспомнить... Я поднывала, и одна моя хорошая знакомая решила меня одарить «духовно». И познакомила с «Малыми сестрами» (кажется, правильно — «Малые сестры Иисуса»).

Не знаю, спрашивала ли она предварительного разрешения привести меня, ведь «Малые сестры» не афишируют себя, но горячее желание поделиться «духовным» в нашем народе пока ими не было просчитано. А может быть, они тоже искали в новой ситуации новую форму и способ пополнения рядов.

Итак, я попала к ним из-за горячего желания моей знакомой познакомить меня с замечательными людьми — верующими, иностранками, любящими Россию и проч. С тех пор прошло почти десять лет, и вот только в связи с приездом папы Римского на Украину, в связи с публикациями о католическом прозелитизме у меня оживились воспоминания и возникли вопросы. Кто они? Каковы цели их пребывания в России? [2]

Мы пришли в чистенькую и простую по обстановке квартиру в районе метро «Рязанский проспект». В комнате висело и стояло множество фотокарточек папы, основательницы их движения (я не знаю, кто они — орден, конгрегация или еще что), на одной она — рядом с молодым еще Патриархом Варфоломеем в Риме, о. А. Меня, католических икон. Красного угла и православных икон я не видела. Уже тогда я поняла, что это не единственная квартира «Малых сестер» в Москве.

Старшую из «Малых сестер» звали Клер. Статная, высокая женщина 60—65 лет, одетая под русскую почти бабулю; такую встретишь в толпе и не подумаешь, что француженка. В России она давно, по-русски говорит с акцентом, но очень хорошо, свободно используя русские идиомы. Помню цифру — чуть не 20 лет она здесь! Из католической традиционной семьи, но стала «Малой сестрой» (это своего рода модернизм). Россия ее всегда привлекала, но сначала в ее малосестреческой жизни был какой-то экзотический опыт в Южной Америке. Потом Россия, вернее, СССР.

Были еще две француженки — одна ровесница Клер, другая помоложе, владевшие русским языком тогда хуже Клер. Та, что помоложе, работала по совместительству с гематологически больными детьми, кажется, в больнице, где служил о. Г. Чистяков. С батюшкой Чистяковым у них были самые теплые отношения — дисциплинированные «Малые сестры» каждое воскресенье бывали на Литургии в храме Космы и Дамиана (хотя и ходили в костел, с которым всегда были связаны), причащались, и я часто видела, как после причастия о. Георгий по-французски с ними очень мило щебетал.

К тому времени у них уже были пока немногочисленные «русские» «Малые сестры». В кавычках потому, что как раз славянского элемента там и нет, все «русские» сестры из другого народа. Впрочем, сколько их было тогда — я не знаю, наверное, больше того, что я видела. Сейчас, по словам моей знакомой, они разрослись, к ним так же ходят прихожане храма Космы и Дамиана. Клер уже не молода, поэтому, может быть, у нас в Москве скоро будет старшая «малая сестра» из «русских».

Спрашиваю: так это монастырь? Нет. Что-то другое. Есть у них старшие по регионам. У нас в России Клер, и, видимо, не только на всю Россию, но и на СНГ. Есть самая старшая — основательница, которая умерла в конце 80-х годов. Она несколько раз туристкой пробиралась в Россию, встречалась с о. А. Менем.

Появились «Малые сестры» от «Малых братьев». У истоков движения стоял аристократ Шарль де Фуко, живший во второй половине XIX века. Уехал один к бедуинам, жил среди них, не проповедуя Слова Божия (это их установка). Потом был убит кочевниками. После него остались записки, рисунки, фото. Через какое-то время его записки были опубликованы. Появились последователи — сначала «Малые братья«, потом, в ХХ веке, и «Малые сестры». Народ к ним в гости, я поняла, ходит избранный, большей частью дамы из Столешникова переулка. О «Малых сестрах» знают немногие. К Православию, монашеской православной жизни, к православной иконе, к России и ее традиции интереса у них я не заметила. О чем-то незначительном спросили меня — обычная дань вежливости. Какие-то у них свои интересы в нашей стране. По сравнению с разболтанными прихожанами храма в Столешниковом переулке «Малые сестры» производят впечатление собранной и структурированной организации, в которой есть послушание старшей, распорядок дня, дела, цели. Правда, цели их мне были непонятны, и я попыталась выяснить их вообще и в России в частности, чем раздражала приведшую меня прихожанку. Тогда она относилась к ним восторженно: «Какие цели? У христианства одна цель — любовь! А это — Бог!» и т. д. и т. п. Может быть, мои некоторые вопросы не понравились и Клер, хотя тогда, в начале 90-х годов, мой интерес к Католической церкви был вполне искренним.

Я верила, что католики — наши братья, что цель у нас общая (я, конечно, тоже не додумывала до конца, тоже поддавалась эмоциональному настрою времени), до «Малых сестер» я уже имела за границей общение (не евхаристическое) с католиками, и воспоминания были теплые: мы не одни в безбожном мире, у нас есть церковь-сестра, братья [3].

Сейчас, по прошествии почти уже десяти лет, чем вы, западные христиане, с нами можете поделиться по-настоящему? Вы — из постхристианских стран. Вы профукали Европу, она уже не христианская... Хотя, может быть, именно этим вы и можете поделиться — опытом апостасии, но только в духе притчи: «не пей, братец, из копытца, козленочком станешь»... Уезжайте на свою родину, она нуждается в делателях (это тем более относится к французам, ибо именно к повторной евангелизации Франции призвал недавно папа римский) — об этом свидетельствуют ваши фильмы, книги, газеты, телевидение, парады геев, примитивные интересы людей цивилизации бытоустройства. Начните, наконец, крестовый поход на постхристианскую безбожную цивилизацию. А мы вам поможем. Молитвой. Остальное у нас есть.

Мое пребывание в храме Космы и Дамиана скоро закончилось. «Малых сестер» я подзабыла. А тут папа Римский приехал к нам в бронированном аквариуме с «апостольским» визитом (можно ли себе представить, что на пути апостолов заваривали все канализационные люки?).

Говорят, папа — наш брат... Малый или большой?!

Е. Щербакова, Москва

Примечания

[1] Теперь уже есть термин «профессиональные чада о. А. Меня» — дети лейтенанта Шмидта, пишушие тома (так и хочется сказать: гекатомы) воспоминаний.

[2] В Католической церкви самодеятельности нет. Следовательно, пребывание «малых сестер» в России санкционировано католической иерархией и папой.

[3] Недавно кардинал Ратцингер разрешил все наши «братские» узы: мы вовсе не церкви-сестры, не может быть церквей-сестер (прав католический богослов!), церковь одна — католическая. Спасибо за правду, наконец.