Богородица

Архив номеров Номер 19

«Постимся постом приятным», или Пост, приятный во всех отношениях

Валерий ДУХАНИН


Несколько слов о заявлении иеромонаха Димитрия (Першина)


В самом начале Великого поста в СМИ («Интерфакс-Религия», 02.03.09) появилось заявление иеромонаха Димитрия (Першина), суть которого сводится к мысли, что в период Великого поста супруги-христиане могут спокойно вступать в интимное общение, так как ничего предосудительного в этом нет. Правды ради надо отметить, что сам иеромонах Димитрий не является оригинальным автором подобной идеи, так как все его аргументы – всего лишь сокращение высказанных ещё в 2006 году мыслей священника Даниила Сысоева. Сразу признаюсь, что обоих священнослужителей я глубоко уважаю и ни в коей мере не считаю их неправославными. Просто несколько странным и чуждым для церковной традиции является тезис, который проходит красной нитью в их публичных заявлениях: Великий пост сводится исключительно к пищевому воздержанию, своего рода к предпасхальной диете, супружеское воздержание не отождествляется с постом вообще, а признаётся за подвиг похвальный, но добровольный, будь то в период масленицы, будь то в период святой Четыредесятницы.

В качестве основания приводятся два канонических правила: 3 правило святителя Дионисия Александрийского и 13 правило Тимофея Александрийского. Между тем, в данных правилах нет ни слова о святой Четыредесятнице, и о том, как её соблюдать в супружеской жизни. Правило святого Дионисия пересказывает слова апостола Павла о брачной жизни из его Первого послания к коринфянам, их мы рассмотрим ниже. А правило Тимофея Александрийского отвечает на конкретно заданный вопрос, в какие дни седмицы необходимо воздерживаться от совокупления друг с другом. Как известно, в Церкви есть три богослужебных круга: суточный, седмичный и годовой. Так вот именно в отношении седмицы, а не года (все продолжительные посты относятся к годовому кругу) и задан вопрос, потому в ответе упоминаются только суббота и воскресенье, хотя мы знаем, что предание Церкви, которое не ограничивается исключительно прописанными канонами, выделяет супружеским воздержанием среду, пятницу и воскресенье (субботу со второй половины дня). Кстати, в правиле Тимофея Александрийского проводится интересная мысль: воздерживайтесь по согласию, но в некоторые дни «необходимо должно воздерживаться» – есть дни, которые выше наших пожеланий.

А вот и слова апостола Павла: «Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим» (1 Кор. 7, 5). Само внимательное чтение данных слов уже показывает, что апостол Павел отождествляет понятия супружеского воздержания и вообще поста. А именно: «не уклоняйтесь друг от друга», то есть имейте общее ложе, пока не придет время «для упражнения в посте». Здесь ясно видно, что в фразеологии апостола Павла упражнение в посте предполагает уклонение друг от друга в смысле раздельного ложа. Если это вообще пост, то это и супружеское воздержание, а если нет воздержания, то нет и поста. Конечно, раздельное ложе – дело добровольное, о чём и говорит апостол: «по согласию», можно и во время Четыредесятницы продолжать взаимное сожитие, только такая Четыредесятница постом уже не является. Поэтому в 69 правиле святых апостолов упоминается вообще пост, а не только пост пищевой, как это заявляют о. Даниил и о. Димитрий. Апостольское правило гласит: «Если кто, епископ, или пресвитер, или диакон, или иподиакон, или чтец, или певец, не постится во святую Четыредесятницу пред Пасхою, или в среду, или в пятницу, кроме препятствия от немощи телесной, да будет извержен. Если же мирянин, да будет отлучен».

В этой связи можно сказать несколько слов вообще о посте. Воздержание как от скоромных продуктов, так и от супружеского общения никогда не рассматривалось Церковью как самоцель. Воздержание всегда было средством к тому, чтобы научиться владеть своим естеством, побеждать в нём сокрытые душевные и телесные страсти для свободного общения с Богом. Мы призваны быть свободными, но свобода предполагает ответственность за тот выбор, который она осуществляет. И значит, свобода труднее, нежели рабство. Ведь легче сказать: «Я так привык жить», «Это мой принцип», «Это мое пристрастие», нежели свободно управлять своей жизнью. Смысл поста состоит не в самом по себе воздержании от чего-то (можно и не воздерживаться – это свободный выбор каждого), а в том, чтобы наш дух наконец-то научился управлять нашей душевной и телесной жизнью. И вот здесь-то оказывается, что одной пищевой диеты не достаточно, потому что телесная сторона человека представлена не только его желудком, но и его половой сферой, и далеко не только голод стремится командовать нами. Какой же смысл в воздержании от некоторых продуктов, если плотские страсти за время поста оказываются нисколько не умаленными, напротив, диктуют свои условия так же, как и в любое время года? Телесное соитие предполагает плотское наслаждение. И я ещё могу понять отца Даниила Сысоева как человека женатого, но как иеромонах Димитрий (Першин) вообще представляет себе, извиняюсь за жёсткость выражения, совместимость Великого поста и оргазма? Это уже и не пост, как мы говорили, а предпасхальная диета. Характеризуя подобное отношение к духовной жизни, хочется вспомнить меткое выражение современного богослова, сказанное в адрес протестантской идеи спасения: «Прямо в рай, прямо в рай, только ножки задирай».

Одним из основных аргументов в пользу супружеских отношений в пост, как правило, бывает следующий, – приведём его фразой, которую часто можно услышать: «Хватит обманывать самих себя, уже давно никто не живёт воздержанно, надо честно признаться, что без интимных сношений долго прожить невозможно». Это позиция близорукого человека, который упав в грязь и запачкав свои очки, сквозь них видит и всех остальных в таком же серо-грязном цвете (под грязью мы понимаем вовсе не интимные отношения, как благословленные Богом, но невоздержность, доходящую до ненасытимости). Так, кстати, мыслил император Нерон, который, по свидетельству древнеримского историка Светония, «твёрдо был убеждён, что нет на свете человека целомудренного и хоть в чём-нибудь чистого, и что люди лишь таят и ловко скрывают свои пороки: поэтому тем, кто признавался ему в разврате, он прощал и все остальные грехи».

Один мой знакомый, бывший бандит, придя к вере и Церкви, сказал: «Раньше я даже помыслить не мог, что без интимного общения с девушками можно прожить хотя бы несколько дней, тем более выдержать Великий пост. Ну, думал я, так поступают те, у кого уже никакой мужской способности не осталось. Теперь я всё воспринимаю совершенно иначе». И не сказать, чтобы этот человек уже стал полностью церковным, однако он понял самое главное – для того, чтобы к Богу идти, нужно работать над самим собой. Поэтому воздержание не представляет для него непреодолимой проблемы.

Со своей стороны, как женатый человек, имеющий троих детей, а также как человек, живущий в миру (а это значит, что соблазны мира не обходят стороной и меня), хочу сказать, что соблюдение постов не представляет собой чрезмерной трудности. Было бы желание.

Другое дело, что к воздержанию никогда и никого нельзя принуждать насильно. Церковь не есть институт запретов, но Церковь являет собой тот путь, на котором можно придти к подлинной свободе. Если же кто-то не может преодолеть немощи собственной плоти, не может пройти путь поста без преткновений, то и такого человека Церковь не отвергает. Но одно дело, когда человек осознаёт свою немощь, кается в этом на Исповеди, и Церковь с радостью примет его. Совсем другое дело, когда человека заранее настраивают на потакание своим немощам, учат признавать это за должное: «Не надрывайся, ты и так хорошо живешь».

Мысль эта, на наш взгляд, следует за давно витающей в воздухе идеей, которую можно выразить как некий девиз современного общества: без секса жизнь полноценной не будет. Тем не менее, брак ради секса рано или поздно увенчается разочарованием. Не надо обманываться, плоть ненасытна и малонадёжна – либо мы научимся обуздывать её, либо она будет требовать новых, изощрённых наслаждений, пресытившись тем, что только что имела. Через несколько лет совместной жизни супруги привыкают к внешнему виду друг друга, и если они не обрели взаимного сердечного единства, плоть их неизбежно подведёт, потому что вспыхнет разжжением к другому, более привлекательному человеку. Иудейские книжники легко выходили из такой ситуации, пользуясь правилом: если кто-либо увидит женщину красивее своей жены, то он может отпустить свою жену и жениться на этой женщине. Но увы, христианство оказывается куда более аскетично. В Нагорной проповеди Спаситель сказал: «Вы слышали, что сказано древним: “не прелюбодействуй”. А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф. 5, 27–28). В Царстве Небесном, к достижению которого стремиться заповедал Господь, «ни женятся, ни выходят замуж» (Мф. 22, 30), поэтому с древнейших времён Церковь возводила христиан к идее, точно выраженной святым Игнатием Богоносцем, «чтобы брак был о Господе, а не по похоти».

Ещё раз повторим, что есть особые ситуации, когда по духовной немощи один из супругов не в силах нести весь пост, заглядывается на противоположный пол, и может дойти до прямого греха. В таком случае, лучше уж нарушить пост, чем супружескую верность. Подобные слабости врачуются терпением, молитвой и участием в Таинствах Церкви. Но если слабость признать за норму, то значит, не надо идти вперёд, ведь и так всё в порядке, можно оставаться на месте.

На мой взгляд, возникающие в СМИ за последние десять-пятнадцать лет новаторские мысли связаны с одной современной церковной проблемой – проблемой миссии, а точнее проблемой поиска формы и способов подлинной миссии. Одной из миссионерских задач сегодняшнего дня является обращение к Церкви не только стариков или отроков, а прежде всего молодёжи. Как известно, молодёжь не воспринимает ни древних стереотипов, ни чтения морали, ни устоявшихся догм. И как же совместить молодое стремление к свободе, радости и наслаждению жизнью с тем малопонятным и труднодоступным, что Сам Христос охарактеризовал как узкий путь?

Мне кажется, что здесь перед миссионером открывается два возможных пути. Первый – это путь бесконечных приспособлений и подыгрываний. Для того чтобы расположить человека к себе, миссионер оправдывает всё, к чему тот привык и прилепился сердцем. Приходится посещать рок-концерты, подпевать и подплясывать в надежде, что кто-нибудь обратится. В определённых случаях это оправдано, но только до одного предела, когда церковная жизнь нежданно-негаданно начинает изменяться в угоду околоцерковным людям. Плохо, когда миссионерская икономия постепенно становится церковной акривией (т.е. когда снисхождение к немощи нецерковных людей со временем становится правилом церковной жизни). Иной миссионер старается разбить, как ему кажется, сложившийся стереотип, чтобы предложить новый, облегчённый образ спасения. Таким-то образом и появляется пост без супружеского воздержания, предпасхальная диета, которую куда как легче принять.

Есть и второй путь для современного миссионера. Нет, это вовсе не путь критики и порицаний того, чем живёт ещё не пришедшая в Церковь молодёжь. Обычно миссионеры, избравшие первый, широкий путь, сводят путь второй к примитивной, огульной критике малообразованными верующими правил жизни нецерковных людей: зашёл человек в храм, его тут же пихают, впервые приступил к исповеди, ему уже запрещают художественные книги читать. Такое отождествление глубоко неверно и несправедливо, потому что огульная критика миссионерством не является, и стало быть она не есть путь вообще. Подлинный, хотя и более узкий путь миссионерства – это изображение красоты церковной жизни, изображение радости, которая свойственна духовной жизни, это вдохновение к тому труду над собой, который в конечном итоге приводит к подлинной свободе. А для этого миссионеру нужно самому жить тем, о чём он собирается говорить, и его личное воодушевление, искренность и открытость вне всяких сомнений найдут отклик у молодых людей.

Представим себе тренера, спортсмена, который, желая набрать учеников, приходит к подросткам и говорит: «Живите, как хотите, пейте, курите, но только иногда заглядывайте ко мне в спортзал». Не исключаю, что кто-то из подростков заинтересуется и станет заниматься. Плохо, если уже тем, кто давно посещает секцию, он начнет говорить: «Вы знаете, в древних спортивных правилах я прочёл, что так напрягаться не надо, тренировки можно вчетверо сократить, многие упражнения давайте вообще отменим» – ясно одно, что уровень этой секции резко упадёт. Второй подход заключается в том, что тренер ещё не заинтересовавшимся подросткам покажет, насколько оказывается здорово и интересно проводить тренировки, работать над собой, участвовать в соревнованиях, и хотя иногда терпеть поражения, но снова и снова идти вперёд, а тем, кто уже занимается, скажет: «Вы молодцы в том, что уже достигли, но и этого пока недостаточно, последуем же вместе вперёд».

Настоящий миссионер – не тот, кто скрывает трудности христианской жизни, тем более не тот, кто христианскую жизнь пытается подвести под уровень окружающей жизни, но тот, кто умело показывает, насколько оказывается это интересно и радостно – вырабатывать в себе силу воли, учиться побеждать свои страсти, раскрывать в себе образ Божий. Не пасование перед трудностями, а мужественное преодоление их и есть путь к независимости и свободе. Есть притча о том, как при постройке Шартрского собора (а длилось строительство несколько десятилетий) трое работяг с утра до вечера возили одинаковые тачки с камнями. И как-то им задали один и тот же вопрос: чем они заняты? Первый, вздохнув, сказал: «Несу этот проклятый труд». Второй печально произнес: «Зарабатываю себе на жизнь». А третий вдруг радостно ответил: «Воздвигаю прекрасный собор». Они трое исполняли одну и ту же тяжёлую работу, но счастлив был только один. В этом и состоит задача миссионера – показать радость духовного делания, посредством которого в нашем сердце воздвигается величественный храм для Бога.


Послесловие Валерия Духанина
к дискуссии о супружеском общении в пост


Великий пост в 2009 году сопровождался в православной среде весьма необычной дискуссией. Драматизм ситуации заключался в том, что заявление о допустимости интимных отношений в период Четыредесятницы прозвучало в самом начале поста из уст священнослужителя – иеромонаха Димитрия (Першина), и по мере прохождения православными людьми дней воздержания страсти лишь накалялись вокруг этой отнюдь не великопостной темы. Самым же удивительным оказалось другое. Защищать половые сношения супругов в пост вызвались люди, совершенно не знакомые с опытом христианского брака – поначалу иеромонах Димитрий (Першин), а затем и его учитель диакон (теперь протодиакон) Андрей Кураев (http://diak-kuraev.livejournal.com/14764.html). Уже сама аргументация и цитируемые тексты выдавали в безбрачных полемистах глубокую личную неосведомленность в том, что есть христианская семья, на чём она основывается и как созидается её жизнь. Не умея сказать от личного семейного опыта, просвещённого светом Церкви, они скрывались либо за цитатами общего содержания, либо за ссылками на древние рукописи.

Как показали отзывы, иеромонаха Димитрия в православной среде мало кто поддержал. Отдельный вопрос вызывает аргументация отца Андрея Кураева. Одним из главных его доводов стала критика синодального перевода слов апостола Павла: «Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим» (1 Кор. 7, 5). Отец Андрей ссылается на известного протестантского библеиста-текстолога Брюса Мецгера и указывает на то, что в древнейших рукописях Нового Завета приведённая цитата не содержит термина «пост», соответственно, наставление апостола подразумевает только молитву. Однако такой мощный с видимой стороны научный ход не прибавляет к желаемой для отца Андрея идеи ровным счётом ничего. Напротив, требование апостола Павла звучит куда более строже: уклоняйтесь друг от друга не только ради поста, но и вообще ради молитвы. Как же совместить это с другой заповедью того же апостола: «Непрестанно молитесь» (1 Фес. 5, 17)? Если бы в первой цитате понималась именно эта ежедневная, как можно более частая, молитва, то воздержание от интимного общения ради такой молитвы было бы тоже непрестанным. Значит, здесь подразумевается совершенно особое молитвенное делание, которым и наполнены церковные посты. Вот почему другие рукописи содержат рядом два слова: «пост и молитва».

Хочется заметить, что всякий перевод с другого языка уже содержит в себе определенную утрату. Невозможно сохранить все оттенки греческого языка (а Новый Завет почти весь был написан по-гречески) в русской передаче, требуется не только филологическое чутьё, но и внутреннее ощущение смысла конкретного текста. И потому основная задача переводчика состоит не столько в буквальной кальке слово в слово оригинального текста, сколько в донесении подлинного смысла первоначального текста до читателя на новом языке. И потому учёные, осуществлявшие Синодальный перевод Нового Завета, привели слова апостола Павла из Первого послания к коринфянам именно в том виде, в каком мы его имеем (кстати, в таком же виде они приводятся и в ныне издаваемых греческих текстах). Вряд ли стоит стыдиться синодального перевода Священного Писания, серьёзно подготовленного и официально принятого Русской Православной Церковью для назидания людей. Древние рукописи, которые порой расходятся между собой в отдельных деталях, могут учитываться для прояснения некоторых неясных мыслей, но ни в коей мере они не отменяют официального текста, принятого в употребление Поместной Церковью. Даже если убрать из слов апостола Павла термин «пост», само понятие поста в его фразе всё равно останется, потому что уклонение друг от друга для пребывания в молитве и есть пост, а святая Четыредесятница – время сугубой молитвы.

Основной тезис отца Андрея Кураева таков: супружеское воздержание в период Великого поста есть исключительно личный подвиг супругов-христиан, который может быть и неразумным, и не является поэтому общеобязательным правилом. Вероятно, тезис этот имел в виду ту мысль, что христианская семья представляет собой нераздельное единство мужа и жены, и это действительно так, потому никто не имеет права вторгаться в их интимную жизнь, диктовать свои условия. Муж и жена едины, но в то же время они, – мы подразумеваем людей, для которых посты уже хоть что-то значат, – не обособлены от Церкви и от уставов её жизни. Если муж и жена действительно христиане, значит, они призваны быть едиными не только друг с другом, а едиными со Христом и во Христе, жить вместе с Церковью единой жизнью, с положенными церковными постами и праздниками. Предположим, что по взаимному согласию они нарушают пост, жизнь данной семьи становится уже несколько обособленной от жизни Церкви. Да, это сохранение (хотя на самом деле временное) единства друг с другом, но уже не единства с Церковью. Несомненно, что такие супруги остаются верующими во Христа, вместе с тем, в их жизни появляется сфера, которая теперь уже вне Церкви, потому что вне её праздников и её постов (естественно, что всякая немощь достойна снисхождения, но немощь нельзя объявлять за всеобщее правило). И в этой связи у апостола Павла нет ни единого слова о том, что христиане-супруги имеют право хоть в чем-то по взаимному согласию выходить из общего строя жизни Церкви.

С учётом слов апостола Павла и сложившейся церковной традиции можно сказать следующее. В личной жизни супругов вообще царит взаимное согласие, и никто не имеет права приказывать или заставлять к чему-либо супружескую чету, допустим, в такое-то время воздерживаться, а в такое-то спать на едином ложе. Но супруги, живущие жизнью церковной, уже по самой идее православной семьи подчиняют свою жизнь традиции и уставам Церкви, и сохраняя единство друг с другом, являют единство и с жизнью Церкви. Это и есть то пространство свободы и любви, о котором любят говорить в наше время. И для того, чтобы эти вещи понимать, нужно самому быть вместе с Церковью, а не ссылаться на Брюса Мецгера.

Хочется указать и ещё на некоторые прозрения о супружеской жизни наших безбрачных полемистов. Отец Андрей Кураев объясняет слово апостола Павла «упражнение» (в посте и молитве) (см. 1 Кор. 7, 5) как отдых, в свою очередь супружеские отношения понимает как труд. Конечно, если уж кто в интимном общении не знает меры, таковым надо и отдохнуть друг от друга. Но всё-таки вряд ли следует супружеское общение понимать наподобие каждодневного изнурительного труда токаря по вытачиванию маленьких Буратино, от чего в качестве отдыха иногда можно и про молитву вспомнить. Такое понимание брака достойно учёных-холостяков и не годится для подлинной православной семьи, в которой есть своя иерархия ценностей – духовного, душевного и телесного, и каждой сфере отводится своё положенное место без посягательств на тотальную диктатуру. «Горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете» (Лк. 6, 25), – говорил Господь. Ненасытимость в удовлетворении собственных плотских желаний обернётся духовной опустошенностью и алчбой. К сожалению, в наше время пост всё больше воспринимается лишь как пищевые ограничения. Однако подлинный пост всегда рассматривался Церковью как целокупное действие, охватывающее всего человека, уже упомянутые нами дух, душу и тело.

Вообще, храм в настоящее время, пожалуй, единственное место, где люди наконец вспоминают, что они не только самцы и самки, что есть ещё что-то возвышенное, неземное, небесное, что способно освещать нашу жизнь куда более радостным, вечным смыслом, нежели только интимное общение. А о необходимости половых сношений мы и так достаточно слышим, без напоминаний отца Андрея Кураева и иеромонаха Димитрия (Першина).

Пожалуй, данная дискуссия могла бы продолжаться бесконечно, если бы в неё не вмешалось священноначалие, что вообще-то редкость для наших дней в связи с самим духом либерального времени. Архиепископ Костромской и Галичский Александр, являющийся председателем Отдела по делам молодёжи, к ведомству которого как раз принадлежит иеромонах Димитрий (Першин), публично предупредил иеромонаха Димитрия о недопустимости его тенденциозных высказываний. Владыка напомнил «о существующей православной традиции супружеского воздержания на период постов, которая, хотя и не получила отражения в древних церковных канонах, но имеет своим основанием мнение многих авторитетных церковных писателей и духовников». Владыка Александр также напомнил отцу Димитрию (Першину) о его «первейшем и неукоснительном долге монаха – пребывать в непрестанной молитве, особенно в благословенный период Великого поста». Хочется верить, что хотя бы слово архипастыря заставит задуматься лишённых семейной радости полемистов о их собственном духовном призвании.


От редакции: см. также: О супружеском воздержании в пост: норма или каноническое недоразумение?