Библиотека

Одной из важных обязанностей каждого православного христианина является знание догматических истин своей веры. Без правильных догматов не спастись, т. к. именно они доказывают спасительность таинств и присутствие благодати в основанной Господом Иисусом Христом Святой, Соборной и Апостольской Церкви. В настоящее время даже человеку со средним умом легко запутаться в навязываемых повсюду модернистским богословием ложных взглядах и впасть в заблуждение касательно отдельных вопросов. Поэтому весьма полезным и своевременным будет разрешить возникающие недоумения в богословской тематике.


Грехопадение наших прародителей повлекло за собой проклятие в виде смерти и тления. Такое словосочетание можно встретить у многих святых отцов. Постараемся дать объяснение тому, что подразумевается под этими словами.

Человек, до грехопадения не обладал бессмертием, поскольку бессмертие по природе свойственно одному лишь Богу. Адам и Ева не умирали в силу того, что были облечены божественной благодатью и могли бы жить вечно, если бы не преступили заповедь о не вкушении плода. Таким образом, можно сказать, что наши прародители были условно бессмертны по благодати и то состояние, в котором они пребывали, не было свойственно твари по природе (как подчиняющейся закону разложения во времени). Прародители имели в себе совершенную природу, т. е. ум, воля и чувства у них ни в малейшей степени не были повреждены грехом; их цельная природа гармонично сочеталась с первозданным миром, а это значит, что Промысл Божий оберегал их от всякого рода «случайностей» (травм, увечий, и т. д.). По этой же причине, у первозданной четы не могло быть проявления свойств неукоризненных страстей, поскольку их функция становится совершенно необходимой только в условиях падшего мира, когда телесная составляющая человеческой природы подвергается различного рода опасностям земного существования. Но если прародители не чувствовали боли, усталости и не были подвержены телесной смерти вследствие старения, то это не значит, что их природа потенциально не имела всего этого в себе изначально. Автономно, то есть в удалении от божественной поддерживающей благодати, телесная составляющая человеческой природы не могла быть неподверженной процессу старения и смерти. Это объясняется тем, что ни одно создание, каким бы оно совершенным ни было, не имеет жизни в самой себе. Неукоризненные страсти потенциально присутствовали в человеческой природе, но не проявляли себя лишь за отсутствием необходимости. Их присутствие вовсе не должно наводить на мысль, что Бог привнес в человеческую природу что-то тленное. В таком случае половые различия первозданной четы должны считаться чем-то постыдным и лишним, но это разумеется не так. Актуализация неукоризненных страстей могла произойти только в результате грехопадения. Мнение о том, что после грехопадения человеческая природа повреждается неукоризненными страстями – ошибочно. Господь не Творец зла, и неукоризненные страсти, как составляющее природы, является частью творения Божия. В самом деле, если бы Адам и Ева, изгнанные из Эдема во враждебную среду, не имели возможности следить за изменениями в своем организме по чувствам боли, усталости и т. д., то отсутствие неукоризненных страстей при отсутствии охранительной благодати, (подобно отсутствию чувства опасности и страха за свою жизнь у солдата на войне) могло сыграть роковую роль и привело бы к очень скорой телесной смерти.

В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься (Быт. 3, 19). Этими словами Господь объясняет, что теперь Адам лишается благодати и будет подчинен, как и всякая тварь, временному закону тления и смерти «ибо прах ты и в прах обратишься».

Иногда в православном богословии можно встретить опровержение так называемой католической точки зрения, утверждающей, что безблагодатное состояние человека представляется как нечто естественное, а облагодатствованное – как сверхестественное. В противовес этому приводятся слова о том, что естественно для православного человека находиться в состоянии облагодатствованном, а состояние безблагодатное – противоестественно. Как относиться к такому утверждению? Если рассматривать данность человеческой природы через призму тварности, то свойственное твари (разложение во времени и прекращение существования), вполне вписывается в естественный закон временного бытия. Если же рассматривать человеческую природу как поврежденную первородным грехом, и в силу этого испытывающую огромные трудности в приближении ее к Богу и, соответственно, обожении, то такое существование для человеческой природы представляется неестественным, поскольку не соответствовало изначальному Божьему замыслу о человеке, который был создан безгрешным. Как видим понятия «тварная природа» и «состояние тварной природы» неодинаковы и приобретают в зависимости от контекста различный смысл.

В христианском понимании смерть – это отделенность человека от жизни, т.е. от Бога, Который есть единственный податель Жизни, Который есть Сама Жизнь. Отделившись преступлением заповеди от Бога, прародители наследовали тление и смерть, как владычествующее в человеческой природе зло, влекущее на грех и делающее вследствие этого каждого из потомков чадом гнева по природе: между которыми и мы все жили некогда по нашим плотским похотям, исполняя желания плоти и помыслов, и были по природе чадами гнева, как и прочие (Еф. 2, 3). Эти духовные тление и смерть, в отличие от неукоризненных страстей, не являются составляющими человеческой природы, а возникли в прародителях вследствие нарушения заповеди. Грех – как влекущее злое начало, появившееся после грехопадения, стал паразитировать на неукоризненных страстях, и приводить к личному греху во всех потомках Адама. Мысль о внутренней зависимости всех людей от греха прародителей выражает ап. Павел: Посему, как преступлением одного всем человекам осуждение, так правдою одного всем человекам оправдание к жизни. Ибо, как непослушанием одного человека сделались многие грешными, так и послушанием одного сделаются праведными многие (Рим. 5, 18–19).

Св. Иоанн Златоуст, как бы выражая недоумения по поводу понимания этого стиха, говорит: «Сказанное (апостолом) ведет, по-видимому, к немалому недоумению, которое, впрочем, при тщательном внимании, удобно разрешается. Какое же это недоумение? Речь о том, что непослушанием одного человека многие сделались грешными. Конечно, нет ничего непонятного в том, что все, происшедшие от того, кто согрешил и стал смертен, сделались также смертными, но какая может быть последовательность в том, что от преслушания одного сделался грешным и другой? Тогда ведь окажется, что последний и не подлежит наказанию, так как не сам собою сделался грешником. Итак, что значит здесь слово – грешни? Мне кажется, оно означает людей, подлежащих наказанию и осужденных на смерть. Что все мы после смерти Адама сделались грешными, (апостол) доказал это ясно и многими доводами, но остается вопрос о том, почему это произошло. Но (апостол) этого и не касается, так как это не относится к предмету его рассуждения. Ведь у него идет спор с иудеем, который отрицает и осмеивает оправдание чрез одного. Потому, доказав, что наказание от одного распространилось на всех, он не присоединил речи о том, почему это случилось, так как (апостол) не говорит ничего лишнего, а ограничивается одним только необходимым». (Беседа 10 на послание к римлянам).

Мы видим, что святитель различая понятия смертности и грешности, отвечает на недоумение тех, которые не согласны считать человека грешным и осужденным от рождения. Быть подвластным закону смерти от согрешившего прародителя – это одно и рождаться в осужденном состоянии, требующим оправдания – совсем другое. Такое понимание мы находим и у св. Симеона: «Мы все рождаемся грешниками... из-за Адама, приявшего действие лукавого диавола, его советом подвигнутого на грех, поработившегося ему и потерявшего самовластие, и мы, как чада его, подлежим действию и властному господству диавола и бываем рабами ему... Ибо по какой другой причине низшел и воплотился Христос, и для чего другого пострадал Он, если не для того, чтоб разрешить осуждение, происшедшее от греха, и освободить род наш от рабства диаволу и от действия в нас властного сего врага нашего» (Творения. Т. 2, с. 151).

Что же ап. Павел подразумевает под грехом, который переходит от первого человека на все последующее потомство? Действие этого греха обнаруживается в том, что он хотя и находится в человеке, но действует как инородный человеческой природе греховный закон, так что даже когда человек желает доброго, творит не доброе, которое хочет, а недоброе, которое не хочет. Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю (Рим. 7, 18–19). Св. Симеон Новый Богослов говорит, что «человек был самовластен тогда, когда был свободен от греха; как же скоро он продал свободу свою, то вместе с свободою потерял и самовластие». Мы самовластны «лишь в нашем желании освобождения» (Творения, Т. 1. Сл. 5).

Изгнание из рая стало следствием Божьего проклятия и исправительным наказанием как для Адама, так и для его потомков. Св. Предание повествует о том, что Адам горько плакал о потерянном рае, но даже такое полное раскаяние не могло повлиять на его восстановление в первоначальном состоянии, не могло искупить из рабства греха. Адаму было дано обетование о пришествии в мир Искупителя, который единственно мог разрешить «от клятвы законныя». Эта клятва делает людей виновными пред Богом с самого рождения. Св. Григорий Палама говорит: «К тому же, было нужно, чтобы побежденное стало победителем над победившим, и чтобы перехитривший был перехитрен. Для этого же было нужно и необходимо, чтобы человек стал непричастен греху. А это было невозможно. Ибо – “никтоже безгрешен”, говорит Писание, “аще и един день житие его” (Иов.14:4,5), и – “Кто похвалится чисто имети сердце”». Чтобы до конца убедиться, что св. Григорий под грехом не подразумевает неукоризненные страсти, приведем слова св. Симеона: «То изречение, в коем говорится, что никто не безгрешен, кроме Бога, хотя бы один день жития его был на земле, не о тех говорит, которые сами лично грешат; потому что однодневное дитя как может согрешить? Но этим выражается то таинство веры нашей, что человеческое естество бывает грешно от самаго зачатия своего. Бог не создал человека грешным, а чистым и святым. Но когда первозданный Адам потерял сию одежду святости, не от другаго какого греха, а от одной гордости, и сделался тленным и смертным; то и все люди, происходящие от семени Адамова, бывают причастны прародительского греха от самаго зачатия и рождения своего. Кто сим путем родился, хотя бы не сделал еще никакого греха, уже грешен есть тем прародительским грехом» (Творения. Т. 1. Сл. 37).

И, наконец, приведем еще раз слова св. Григория: «Рождается, таким образом, от Святыя Девы, единый от века неповинный греху, единый сущий достойный того, чтобы, отнюдь, не быть оставленным от Бога».

Родившийся по человечеству, Господь самовластно воспринял неукоризненные страсти (которые присутствуют и в обычном младенце), оставшись неповинным. Естественно, будет ошибкой утверждать, что человеческий младенец, в силу отсутствия личных грехов, так же безгрешен как и первозданный Адам. Это могло бы навести на ложную мысль о том, что младенцы не причастны искупительной жертве. Таким образом, здесь св. Григорий, соглашаясь со словами св. Симеона, утверждает о виновности человеческого рода от самого рождения.

Следует добавить, что в современном православном богословии употребимы два выражения «первородный грех» и «прародительский грех». В зависимости от контекста эти выражения могут быть синонимичны или иметь различный смысл. Первородный (прародительский) грех в Адаме и Еве можно рассматривать как поступок и как греховное зло; в потомках же, которые не принимали личного участия в преступлении – это есть греховное зло, из-за которого весь человеческий род подвержен осуждению и нуждается в искуплении.