Богородица

Библиотека

Учение Православной Церкви о Священном Предании



Богооткровенное спасительное учение нашей Православной Церкви заключается в Священном Писании и Священном Предании церковном. О происхождении того и другого в предисловии на св. Евангелие от Матфея блаженный Феофилакт, архиепископ Болгарский, так пишет: «Те божественные мужи, которые жили прежде закона, учились не на основании писаний и книг, но, имея чистый разум, просвещались озарением Всесвятого Духа и, таким образом, узнавали веления Божии, ибо Сам Бог беседовал с ними устами к устам. Таковы были: Ной, Авраам, Исаак, Иаков, Иов и Моисей. Когда же люди сделались порочными и недостойными того, чтобы Дух Святый просвещал и научал их, то человеколюбивый Бог дал писания, чтобы, хотя благодаря им, они помнили веления Божии. Так и Христос Сам лично беседовал с апостолами и послал им в качестве учителя благодать Святого Духа. Но так как после того должны были произрасти ереси и испортиться наши нравы, то Господу было благоугодно, чтобы были написаны Евангелия с тою целью, чтобы мы, научаясь на основании их истине, не увлекались ложью ересей и чтобы наши нравы не испортились окончательно».

Все богооткровенное учение, — как ветхозаветное, так и новозаветное, открытое нам чрез Пророков, Самим Господом Иисусом Христом и чрез Его св. Апостолов, трудившихся в проповеди Слова Божия многие лета, — конечно, не могло вполне быть заключено в одних книгах Священного Писаная, особенно новозаветное (Иоан. гл. XXI, ст. 25); посему многое из учения их, не записанное в книгах свящ. Библии, передавалось верующим устно и хранилось так вместе со Священным Писанием. Примеры такого сохранившегося устного ветхозаветного предания упоминаются в новозаветных книгах: пророчество Ноя, седьмого от Адама (Иуды ст. 14 и 15); спор архангела Михаила о теле Моисеевом; таково же предание ветхозаветное о месяце марте еврейском Нисане, как начальном от сотворения мира (Филон и Иосиф Флавий). В Новом Завете гораздо более передавалось устно Богооткровенное учение, чем чрез писание: Сам Господь Иисус Христос и большинство из Его св. Апостолов не оставили по себе писаний, проповедуя все время устно; пример такового, сохранившегося по преданию устно, но не записанного в св. Евангелиях, — изречение Господне о милостыне, приводимое св. ап. Павлом в его прощальной беседе к пастырям Ефесским: «блаженнее паче даяти, нежели приимати» (Деян. гл. XX, ст. 35). Много таких же примеров сохранившегося от Апостолов новозаветного устного предания указано в 97 правиле (в 27 главе о Св. Духе) св. Василия Великого, как то: о крестном знамении, об обращении в молитве на восток, об обрядах при св. крещении и Евхаристии и пр.

То и другое — писанное слово Божие и устное предание — иногда называется в книгах священного Писания новозаветного одним общим именем Предания, как это видно из посланий св. Ап. Павла:

1) к Солуняном: «Братие, стойте и держите предание, имже научистеся или словом или посланием нашим» (2, гл. ІІ. ст. 15);

2) к Тимофею: «О, Тимофее, предание сохрани, уклоняясь скверных суесловий и прекословий лжеименного разума; ... и яже слышал еси от мене многими свидетели, сия предаждь верным человеком, иже довольни будут и иных научити» (1, VІ. 20; 2, ІІ. 2);

3) к Коринфянам: «хвалю вы, братия, яко вся моя помните и якоже предах вам, предания держите» (1 Кор. XІ. 2).

В этом наименовании всего богооткровенного учения, — не только устного, но и письменного, — общим именем «предания» заключается глубокий назидательный смысл: если Сам Господь, Ипостасное Слово Божие, и Премудрость Божия, представляет пред апостолами Свое Евангельское учение в смысле «передачи» слова Божия от Бога Отца (Иоан. гл. XV. ст. 15), а пред иудеями — в смысле «заповеди» от Отца (Иоан. XІІ. 49-50); если Дух истины, глаголавый в пророках и апостолах, по обетованию Господа, «не от себе бо глаголати имать, но елико аще услышит, глаголати имать» (Иоан. XVІ. 13); если избранный сосуд проповеди Христовой (Деян. ІX. 15), званный на апостольство ни от человек, ни человеком, но Иисус Христом и Богом Отцем (Гал. І. 1), бывший восхищенным до третьего небесе и сподобившийся там неизреченных откровений (2 Кор. XІІ, 14), имевший ум Христов (1 Кор. ІІ,16), — св. Ап. Павел, и тот смиренномудренно предлагал свою проповедь язычникам на суд первейших из Апостолов (Гал. ІІ, 2) и в своих подробных наставлениях о девстве и женитьбе различает свой совет от повелений Господних (1 Кор. VІІ, 12-25); — все это указанное внушает последующим служителям слова Божия (Деян. VІ, 4), как посредникам только в передаче его, глубокое к нему благоговение, без всякого малейшего не только искажения смысла его, но и прибавки или убавки из собственного мудрования, под угрозою вечного наказания (Апок. XXІІ, 18–21), но только лишь под руководством священного церковного отеческого предания:

«Правильное и безошибочное разумение Писания, по слову священномученика Иринея Лионского, возможно только при руководстве Святой Вселенской Церкви, и в ней только одной можно найти истину. Такое же божественное происхождение, как и Писание, имеет и Священное Предание. Единственною хранительницею подлинного апостольского Предания может быть только Вселенская Церковь в лице её представителей» (Книга ІІІ, против ересей). «Мы можем, — говорить он далее, — наименовать тех, коих Апостолы поставили епископами, и преемников их — до нас, которые ничему такому не учили, и ничего такого не знали, что вымышляют еретики... Хотя Церковь рассеяна по всему миру, но в силу присутствия в ней одного и того же Духа Божия, она сохраняет одно учение. Она одинаково верует и имеет одно и тоже Предание Церкви» (там же).

Итак, из общего наименования «Преданием» всего богооткровенного учения — устного и письменного и из приведенных слов св. Отцев Церкви усматривается тесная взаимная связь и значение одного для другого обоих источников божественного откровения — Священного Писания и Священного Предания: как Священное Писание обязано Священному Преданию в постепенном установлении и утверждении канонических книг, как видно из истории канона священных книг, и в правильном понимании его; так, в свою очередь, и Предание церковное, кроме общецерковного признания для проверки своей — то есть отличия истинного апостольского Предания от ложного, человеческого — нуждается в Священном Писании, как точном выражении воли Божией; только то истинно церковное Предание, которое согласно и не противоречит прямому и ясному слову Божию (Марк. гл. VІІ, ст. 9–13).

Однако и устное Апостольское учение — в собственном смысле Предание, в отличие от Писания, сначала устно только сохранявшееся в первенствующей Церкви Христовой, ближайшими преемниками апостольскими вскоре вошло в святоотеческие писания, легло в основание правил церковных, вселенских и поместных, и частноотеческих, в разное время было заключаемо в книги богослужебные, вошло в практику богослужебную, принятую всею Вселенскою Церковью, и в таковые же общецерковные жития святых, что и доселе составляет то «Учение веры и благочестия, которое истинно верующие и чтущие Бога сыны Церкви, словом и примером передают один другому и предки потомкам» («Опыт Православного Христианского Катихизиса» митр. Антония, стр. 8).

Одна часть священного Предания, вошедшая в правила церковные, составляющая главнейшие истины веры, благочестия и церковного управления, заключенная в «Книгу Правил», называется с древних соборных времен особым термином — «Письменным Преданием»; а другая часть, — не вошедшая в «Книгу Правил», хотя впоследствии большею частью и заключенная в другие общецерковные книги, но прежде продолжавшая храниться наравне с правилами церковными только в церковной практике, как и теперь отчасти в некоторых обычаях церковных, — называется «Неписанным Преданием». Однако, та и другая часть Священного Предания, — писанное (каноны) и неписанное (церковная практика, церковные обычаи), наравне со Священным Писанием, имеет для нас, православных, одинаково общеобязательное значение в делах веры и благочестия; ибо источник того и другого — Дух Святый, живущий в Церкви Православной и печать (авторитет) общецерковного признания лежит на том и другом, по вышеуказанному изречению св. Иринея Лионскаго: «Церковь, хотя и рассеяна по всему миру, но в силу присутствия одного и того же Духа Божия, она сохраняет одно учение. Она одинаково верует и имеет одно и тоже предание Церкви».

Вера в святость, истинность и общеобязательность Священного Предания, во всей его целости, наравне со Священным Писанием, — отличительный вероисповедный признак нашей Православной Церкви, сравнительно с другими инославными исповеданиями. Благодаря чему она и доселе сохраняет неизменным в духе и основных законоположениях то устроение, которое предначертал ей Сам Господь Иисус Христос, невидимый Глава её, в Своем Евангелии, совершили своим учением и деянием св. Апостолы и утвердили на все последующие времена св. Отцы Церкви на своих поместных, а главным образом, Вселенских соборах, как на семи столпах дом Премудрости Божией (Притч, гл. 9), «запечатанный, по выражению поместного Константинопольского собора 1848 г., семью печатями Духа» (Апок. V, 1). «Посему, если кто желает вечного спасения, — говорит свт. Иоанн Златоуст, — кто хочет быть истинным сыном Православной Церкви, кто ищет в сей последней, как бы в новом ковчеге, спасения от потопа, кто боится страшного анафемского грома, поражающего душу и тело, пусть тот обременит себя, как бы сладчайшим Христовым игом, догматами церковными, пусть укротить непокорство своего разума церковными законами и во всем повинуется своей Матери Церкви» (Беседа на 1 послание к Коринфянам).

Политические недавние перевороты отразились и в жизни церковной: всюду обнаружилось стремление к реформам, начинается колебание основных устоев церковной жизни, поставляются на новый пересмотр раз навсегда решенные голосом Вселенской Церкви основания догматические и канонические определения (в «Программе занятий на предполагаемом Вселенском соборе», газета «Македония» 11 января 1926 г.).

Неумеренное стремление к «новшеству» обнаруживается и в том, что частные поместные Церкви решают вопросы и спешат приводить в дело решения, требующие по своей важности предварительного общецерковного обсуждения («всеправославный конгресс в Константинополе», «живоцерковнические соборы» в России и насильственное введение «нового стиля» в Элладе, Румынии и Финляндии). Таковое лихорадочное стремление к реформе, по начинанию большею частью высших церковных властей («окружные послания патриаршие и синодальные»), естественно показалось пасомым «новшеством» и возбудило в них опасение за православие Церкви: «петиции греков к народным депутатам и румын к королю» (см. «Скорбное послание митр. Антония» 1925 г.).

Если когда, то теперь особенно, — во время реформ церковных, необходимо нам, чадам Православной Христовой Церкви, уяснить себе и держаться основных и отличительных законов нашей Матери Церкви — это руководство в вере и жизни священным Преданием, наравне со Священным Писанием. После священного Писания Ветхого и Нового Заветов, первой важности для нас должны быть догматы и каноны Вселенских и поместных соборов и некоторых частных Отцов Церкви, принятых на Вселенских соборах; ибо все они, по слову св. Отцов VІІ Вселенского собора, от Единого и Тогожде Духа бывше просвещены, полезное узаконили.

Современный реформаторский дух, Божиим Промыслом пока отклонившим предполагаемый 8-й вселенский собор, не успел коснуться церковных догматов. Однако неуместно и небезопасно и выдвигать «догматические, вопросы на новый пересмотр и установлять особое исповедание Православной веры» («Программа» пункты 3 и 5); ибо, по слову св. Никифора Исповедника, Патриарха Константинопольского: «ведь всякий догматический вопрос, возникающий в Церкви Божией, после соборного обсуждения и провозглашения прекращается и уже не допускает никакого сомнения» (Творения ч. І, «Защитительное слово» гл. 8 стр. 124). И далее продолжает он: «Построен дом мудрости, как бы из золота и дорогих камней, из священных и божественных догматов, выработанных и провозглашенных славными и богоносными отцами нашими, которые, как мужи дивные и боголюбивые, водимые Духом Божиим, блистали, собравшись на священных и богоизбранных соборах... Чего же станешь искать ты, человек, — хотя бы ты был весьма проницателен умом, — такого, чтобы ты не усматривал уже как открытое и объявленное Духом? Не высоты ли богословия и возвышенности догматов? Богатства ли божественного домостроительства? Неисследованности судеб Божиих? Наставлений касательно добрых дел и запрещения того, чего следует избегать: чтобы не перечислять частностей и не медлить словом, — разве изречения мудрых мужей, изобилующие премудростью и богодухновенностью, не превосходят умозрение и действие? Какая нужда после всего вдаваться в пустословие и неуместные изыскания» (Слово в защиту непорочной и истинной нашей веры, ч. І, стр. 144). И сама Церковь, чрез св. Отцев VІ Вселенского собора, заповедует: «Кратко рещи, постановляем, да вера всех в Церкви Божией просиявших мужей, которые были светилами в мире, содержа слово жизни, соблюдается твердою и да пребывает до скончания века непоколебимою вкупе с богопреданными их писаниями и догматами». В сем же духе строгого соблюдения догматического Предания сей VI собор правилом 1-м, и ранее его собор ІІІ правилом 7-м, подтвердили определение второго Вселенского собора: «да не отменяется символ веры 318 отцев, бывших на соборе в Никее, что в Вифинии, но да пребывает он непреложен» (1 пр.).

Как догматы веры, так и каноны или правила церковные, установленные и утвержденные на Вселенских соборах, для нас православных, как мы сказали, обязательны и неизменны; между тем современный реформаторский дух коснулся не только обычаев церковных, церковной практики и так называемого «неписанного Предания», но и самих канонов «писанного Предания», противоканоническим введением нового стиля, летосчисления и новой пасхалии.

 

Составлено Афонскими ревнителями православного благочестия