Актуальные статьи

В спорах вокруг темы о генерале-предателе Власове и коллаборационизме вообще с т.н. уранополитами («небесными гражданами», противопоставляющих Небесное Отечество – земному) и прочими противниками патриотизма апологеты патриотической идеи очень часто приводят слова св. Филарета о том, что «худой гражданин царства земного и для Небесного Царства не годен»[1].

Однако у главного идеолога уранополитизма убиенного священника Даниила Сысоева есть небольшая статья, в которой он оспаривает то, что эта цитата является патриотической. О.Даниил пишет:

«Наконец-то нам указали знаменитые слова святителя Филарета, которые якобы изображают патриотизм христианской добродетелью:

“Библия не дала ли доброго воспитания народу Божию ветхозаветному? Не дала ли еще более совершенного воспитания народу Божию новозаветному? Премудро устрояя воспитание будущих граждан Царствия Небесного, не имела она недостатка в мудрости, чтобы преподать верные правила для образования доброго гражданина царства земного, и имела нужду преподать оные, потому что худой гражданин царства земного и для Небесного Царства не годен. Так, стоит труда поискать в Библии учения о воспитании...”

Мне кажется очевидным, что для святителя худой гражданин царства земного вовсе не тот, кто не желает посвящать своего сердца земному отчеству, а тот, кто воспитан не на словах Божиих, а на лжи. Худой гражданин царства земного тут тот, кто ворует, убивает и вообще воспитан не на Библии, а на чем-то другом. ...Если люди воспитаны не по Библии, то они негодны для Царства небесного и для земного. Кто из уранополитов с этим спорить бы стал?

Эти слова никак не говорят о том, что патриотизм является христианской добродетелью. Чтобы это сделать, надо просто вырвать их из контекста. Если бы понимать их в том смысле, что любой, кто предает свою земную родину по любой, самой высокой причине, уходит из нее, призывает ее защитников сдаться – оказался бы заведомо плохим гражданином Царства небесного, то тогда святитель оказался бы в вопиющим противоречии с Писанием, где Авраам (эмигрант), Раав (изменница), Иеремия (пораженец) оказались бы вне Царства. А, учитывая, что все они просто точно исполняли волю Бога, то вне Царства оказался бы Сам Бог»[2].

К слову сказать, мысль о библейских примерах предательства высказывалась о. Даниилом в статье «2-я мировая война и честность», в которой он писал следующее: «согласно Библии государственная измена не включена в список грехов. Так что обвинять Власова в предательстве с точки зрения Библии не правомерно. Мы знаем, что Бог наградил Раав блудницу именно за то, что она изменила своей родине – Иерихону. И Писание ставит ее в качестве примера веры (Евр. 11,31). Иеремия был с точки зрения патриотов вообще страшным преступникам. Он предлагал солдатам воюющего государства сдаваться в плен, за что его и бросили в яму»[3].

Я вполне допускаю ситуацию, в которой христианину нужно сделать выбор между Правдой Божией и собственным Отечеством, однако в данном случае я считаю слова о. Даниила некорректными. На самом деле слово «предательство» недопустимо по отношению к этим библейским персонажам, за исключением разве что Раав, укрывшей еврейских разведчиков (правда, тогда бы нам пришлось сравнить Гитлера с Иисусом Навином). Но случай с Раав – это совершенно особый случай. Войны, которые вел Иисус Навин – это были войны Бога, чего мы никак не можем сказать о Гитлере. Раав было открыто это, и потому она приняла сторону Израиля, и тем самым – Бога. А записав пророка Иеремию в предатели Отечества, о. Даниил просто-напросто стал на точку зрения противников пророка, обвинявших его в том, что он «не благоденствия желает народу сему, а бедствия» (Пророк Иеремия, гл. 38, ст. 4), что на самом деле было неправдой. Пророк Иеремия на самом деле любил свой народ и желал ему только блага. И то, что он призывал израильтян не сражаться с Навуходоносором, объясняется не только тем, что он выполнял волю Бога, но и тем, что сопротивление на самом деле могло только повредить Израилю, что и произошло. Если бы Израиль покорился Навуходоносору, то все бы обошлось, а так он был наказан за сепаратизм (ведь до этого Израиль сам, добровольно, признал власть Вавилона). Пророк Иеремия отчасти напоминает св. Александра Невского, который признал власть монгол, понимая, что противостоять им, особенно, когда существует еще угроза с Запада, невозможно. Т.е. на самом деле пророк Иеремия был в отличие от его противников, оголтелых сепаратистов, самым настоящим патриотом, который не хотел приносить народ в жертву национальному честолюбию. О том, что пророк на самом деле любил свой народ, пусть и отступивший от Бога, свидетельствует «Плач Иеремии», в котором он оплакивает участь своего народа. Даже если стать на точку зрения библейских критиков, утверждающих, что автором книги является не Иеремия (а о. Даниил такую точку зрения отрицал), то все равно она отражает его чувства, что видно даже по его основной книге. К тому же не следует забывать, что Иеремия, в отличие от Власова и прочих коллаборационистов, разделил участь своего народа, а не стал приспосабливаться к завоевателям.

Св. Филарет почему-то не задавался вопросом о том, возможно ли предательство Отечества «по высоким причинам» и не называл предателем Отечества того же Авраама. Предательство Отечества упоминается у него только в негативном смысле: «Было время – простите мне, что я от светлого торжества облеченной славою России бросаю взор на мрачные виды России страждущей: тень возвышает красоту света, – было несчастное время, когда Отечество наше, терзаемое иноплеменными, преданное недостойными сынами, готовилось испустить последнее дыхание. Часть верных ему и Богу, бежавших от опустошенных градов и сел, сокрывалась тогда в сей ограде, и враги, которые, казалось, клялись не щадить ничего священного, истощили против нее все усилия злобы своей»[4]. Святитель имеет в виду Смутное время, когда многие русские люди переходили на сторону поляков и самозванцев – пример несопоставимый с Раав, и тем более – с Иеремией, но зато вполне сопоставимый с Власовым и власовцами.

Вернемся к статье о св. Филарете. Далее о. Даниил пишет: «Нет такой заповеди, чтобы любить земную родину, но есть прямая заповедь почитания и покорности властям... Писание и Предание (то, чему учили все, всегда и повсеместно) не признает в принципе двойной Родины у христиан. У нас есть одна Родина – небо, и есть гостиница, где мы сейчас странствуем... А что касается православных патриотов, которые желают служить двум господам, то про них сказал апостол Иаков: “человек с двоящимися мыслями нетверд во всех путях своих” (Иак. 1,8)»[5].

Однако сам св. Филарет любовь к Отечеству считал важной для христианина, и она тесно связана и с гражданскими обязанностями и с воспитанием. В самой проповеди, в которой и прозвучали эти слова, говорится в самом конце: «Провидением Божиим призванные быть родителями, воспитателями и наставниками детей да не пренебрегут сих напоминаний, да помышляют о них благовременно и предусмотрительно и наипаче, чтобы основанием и душою воспитания было благочестие, да пекутся о сем с искренним усердием ради детей, ради себя, ради Отечества, ради потомства»[6].

Как можно с искренним усердием печься ради Отечества, не имея к нему любви? Но мы убедимся в том, что св. Филарет увязывает воедино христианское воспитание и любовь к Отечеству еще более, если обратимся к его проповеди «Рассуждение о нравственных причинах неимоверных успехов наших в настоящей войне», в которой речь идет о событиях Отечественной войны 1812 года:

«Где священный закон нравственности непоколебимо утвержден в сердцах воспитанием, верой, здравым и неискаженным учением и уважаемыми примерами предков – там сохраняют верность к Отечеству и тогда, когда никто не принуждает к ней; там жертвуют своей собственностью и даже собою без побуждений воздаяния или славы; там умирают за законы тогда, когда не опасаются умереть от этих законов, и когда могли бы сохранить жизнь, их преступая».

Как видим, в этой цитате и вера, и воспитание, и уважение к гражданскому закону, и верность Отечеству связаны воедино, причем верность носит жертвенный характер. В той же проповеди есть и столь важные для сердца любого патриота слова о защите свободы Отечества:

«Когда гласа законов уже почти не слышано было среди шума бранного, тогда закон внутренний говорил сердцу россиянина столь же сильно и повелительно: “Не смущайся сомнением и неизвестностью; в клятве, которую ты дал в верности Царю и Отечеству, ты найдешь ключ к мудрости, разрешающей все недоумения. Находясь целую жизнь под защитой законов и правительства, воспользуйся случаем быть хоть единожды защитой законов и правительства. Не страшись опасностей, подвизаясь за правду: лучше умереть за нее, нежели пережить ее. Искупи своей кровью для потомков те блага, которые кровью приобрели для тебя предки. Если ты уклонишься от смерти за честь Веры и за свободу Отечества, то ты умрешь преступником или рабом. А если умрешь за Веру и Отечество, – то ты приимешь жизнь и венец на небе”»[7].

Здесь св. Филарет прямо указывает на важность для спасения участия в защите Отечества. В другой проповеди он прямо приравнивает погибших в Бородинском сражении к мученикам. Воинов, погибших при защите Отечества (в частности, в Бородинском сражении) святитель уподобляет мученикам, о чем он говорит в «Слове по освящении храма святаго праведнаго Филарета в Спасобородинском монастыре, при обновлении сей новоучрежденной обители»:

«Добрая была мысль, посвятить храм Богу на месте, где столь многия тысячи подвизавшихся за Веру, Царя и Отечество положили временную жизнь, в надежде восприять вечную. Те из них, которые принесли себя в жертву, в чистой преданности Богу, Царю и Отечеству, достойны мученическаго венца, и потому достойны участия в церковной почести, которая издревле воздавалась Мученикам, посвящением Богу храмов над их гробами. Если же некоторыя из сих душ, оставляя тело, понесли на себе некоторыя тяготы грехов, некоторыя нечистоты страстей, и, к своему облегчению и очищению, требуют силы церковных молитв и безкровной жертвы, за них приносимой: то, за свой подвиг, паче других усопших достойны они получить сию помощь»[8]. Кстати, св. Игнатий Брянчанинов позднее высказывал подобную мысль.

Главного полководца Отечественной войны 1812 года М.И. Кутузова свт. Филарет сравнивает с библейскими персонажами – святыми Моисеем, Гедеоном и Маккавеем. Для человека, знакомого со Священным Писанием, нет нужды объяснять, что сие сравнение связано именно с любовью к своему народу (патриотизмом) а не с покорностью властям. Вот что он говорит:

«Не минута нечаянности сближает пред нами, слушатели, память безсмертнаго Михаила с памятию безсмертнаго Маккавея. Церковь предварила сей союз их своим желанием и предчувствием: Промысл оправдал ея желание событием. Вы помните оный благознаменитый день веры и любви к отечеству, когда подвигнутая опасностию его Церковь взывала к вам, именитые Россияне, пред сим самым алтарем, “да воздвигнет из вас Господь новых Маккавеев”, и кто, кроме Провидения, или управил желание Церкви к предопределенному событию, или устроил событие по ея мольбе?»[9].

Как видим, речь идет о вере и о любви к отечеству, а не о покорности властям...

Св. Филарет считает Кутузова избранником Бога: «...Не будем разсматривать тех победных венцов, которые без сомнения были бы достаточны украсить иную главу, но на челе Михаила становятся едва приметными под великим венцем последним. Напротив, остановимся и возблагоговеем пред оными священными отличиями, которыя некогда возложило на него Провидение, указуя своего избраннаго. Я говорю о его чудесных ранах, которыя без сравнения более должны были возбудить к нему внимание глубокомыслящих, нежели как наружные знаки достоинства и чести привлекают взоры легкомыслия. Сей ревностный поборник браней отечества, подвизаясь за его безопасность, не хочет примечать опасностей собственных; и смерть двукратно проходит сквозь его главу, как будто бы оружие Агарян особенно искало сих очей, в которых просиявала прозорливость, и сея главы, в которой созревала мудрость, толико для них после страшныя»[10].

Говоря о патриотизме, мы чаще всего говорим о защите Отечества на войне. Но разве все из нас – воины? Разве только в ратном деле возможно служение Отечеству? Нет, служение Отечеству – это не только защита его на поле брани. Это может быть и служение на гражданском поприще, и дела милосердия. О чем святитель и говорит в «Речи по освящении храма во имя праведныя Елисаветы, устроеннаго при сиротском училище 1812 года, находящемся в ведении Санкт-Петербургскаго женскаго Патриотическаго Общества»:

«Не будем здесь восхвалять сего благодетельнаго сословия, которое в незабвенные дни общественных бедствий, основав свой союз для того, чтобы тем внимательнее и деятельнее разумевать на нища и убога (Пс. XL. 2), с щедрым человеколюбием, свойственным любви к отечеству, соединяет смиренное человеколюбие христианское, не стыдясь исходить из чертогов для посещения нищеты под ея нагбенным ветхостию кровом; и, по внушению того же христианскаго духа, и сию обитель человеколюбия украшает и возвеличивает сим святилищем благочестия»[11].

Мне могут возразить: «При чем тут дела милосердия и патриотизм? Разве не могут они быть связаны с другими мотивами, совсем не связанными с патриотизмом?»

Могут. Но в данном случае святитель связывает эти дела милосердия именно с любовью к Отечеству, да и название Санкт-Петербургскаго женскаго Патриотическаго Общества, с коим связана сия речь, говорит само за себя.

Вообще попытка о. Даниила записать св. Филарета в уранополитические ряды более чем странна в виду того, как он сам отозвался о патриотическом положении в Катехизисе св. Филарета. В уранополитическом докладе последователя о. Даниила, священника Алексея Шляпина, в параграфе «Патриотизм святых не подтверждается согласием отцов» мы читаем:

555. В пятой заповеди под наименованием «родители» следует понимать всех, кто бывает для нас вместо родителей.

556. Вместо родителей для нас являются: 1) государственная власть и Отечество, потому что государство есть великое семейство, в котором мы все — дети нашего Отечества; 2) пастыри и учители духовные, потому что они учением и Таинствами рождают нас в жизнь духовную и воспитывают в ней; 3) старшие по возрасту; 4) благодетели; 5) начальствующие...

558. Наша любовь к Отечеству должна простираться до готовности положить за него жизнь свою (Ин. 15, 13) (Катехизис, ч. 3, «О пятой заповеди»).

Свящ. Даниил Сысоев: “В подлинном Катехизисе пререкаемая фраза звучит несколько иначе:

«Кто заступает для нас место родителей? 1) Государь и отечество, потому что государство есть великое семейство, в котором Государь ест отец, а подданные – дети Государя и отечества». В этой форме толкование Катехизиса более личностно, чем в той форме, как она приводиться сейчас. Этот взгляд связан с системой государственных взглядов свт. Филарета, аналогию которым можно найти в учении Феофана Прокоповича и все европейской системе абсолютистской монархии. Государь – Помазанник Божий, чтобы быть отцом народа”.

Кстати, св. Игнатий Брянчанинов также говорит о том, что «Царь и Отечество составляют одно, как в семействе составляют одно родители и дети их»[13].

Получается, что и этот святитель противоречит Слову Божьему, как и св. Филарет? Каким образом слова обоих святителей противоречат Слову Божьему, я не могу взять в толк. Может быть, он имел в виду слова Спасителя о том, что у нас один Отец – Небесный?

Точно также протестанты критикуют нашу традицию именовать священников «отцами». Но если буквально понимать слова Спасителя, то и отцов по плоти тоже нельзя называть таковыми. Впрочем, нам сейчас остается только гадать, поскольку сам о. Даниил никаких пояснений не сделал (см. его статью «Катехизис и патриотизм» в книге «Гражданин неба» - М.: Благотворительный фонд «Миссионерский центр имени иерея Даниила Сысоева», 2011).

Итак, мы видим, что любовь к земному отечеству имеет очень большое значение для св. Филарета. А как же Отечество Небесное? Неужели он забыл учение апостола? – Нет, не забыл. Есть у него и проповедь, посвященная именно учению ап. Павла о том, что «житие наше на небесех есть»:

«Познаем, возчувствуем, Христиане, достоинство Христианства. Поверим возвещению Апостольскому, уразумеем сие возвещение, возрадуемся о сем возвещении, что “житие наше на небесех есть”. И если между тем устрашают нас превратности жизни временной, озабочивают нужды жизни телесной, возмущают искушения плоти, да возводим взоры наши от темной и коловратной земли к светлому и неподвижному небу, “отонудуже и Спасителя ждем, Господа нашего Иисуса Христа”, Который и превратности времени, и нужды тела, и искушения плоти окончательно прекратит, когда “преобразит тело смирения нашего, яко быти сему сообразну телу славы Его”, что предначал Он для нас, и в чем обнадеживает нас Своим преображением, воскресением, вознесением.

“Житие наше на небесех есть!” В сем Апостольском слове, подаю вам, чада Церкви воинствующей, оружие против многаго, чтo сражается с вами на земли.

Тяготит тебя печаль о добром и возлюбленном умершем. Скажи себе: “житие наше на небесех есть”; не благоразумно было бы разслаблять себя на пути печалию о том, кто упредил нас; лучше напрягать силы и внимание, чтобы верным путем идти туда, где житие обоих.

Искушает тебя любовь к земным вещам и желание многаго приобретения. Скажи опять: “житие наше на небесех есть”, а здесь мы путешествуем; не надобно путешественнику слишком увеличивать ношу путеваго запаса; нелепо было бы останавливаться на дороге, и строить себе великолепный дом для ночлега.

Обижают тебя, лишают собственности, чести, награды, Еще скажи себе: “житие наше на небесех есть”; там наши сокровища некрадомыя, венцы нетленные, воздаяния вечныя. Не нужно заботиться много, если отнимают лепту на пути; позаботимся лучше, чтобы сохранить безценное наследие в доме Отца небеснаго»[14].

Как видим, учение апостола Павла (и христианства вообще) о Небесном Отечестве здесь противопоставляется не любви к земной Родине святителя (России), а привязанности к земным благам (в частности, к богатству и роскоши), и научает переносить скорби и искушения. Все это нисколько не противоречит патриотической идее жертвенного служения Отечеству, а наоборот, укрепляет каждого истинного патриота в его бескорыстном служении Богу и Отечеству.