Богородица

Новости

Протоиерей Всеволод Чаплин и диакон Илья Маслов о документах «варфоломеевского» собора

30.06.2016


Еще о критских документах – «политических»

Вернемся к документам «варфоломеевского собора». Наряду с оправданием экуменизма, они «аккуратно» поддерживают и еще одно антихристианское учение – пацифизм.

В тексте «Миссия Православной Церкви в современном мире» много говорится об осуждении войны и оружия массового уничтожения. Да, нельзя не согласиться с тем, что война – зло.

Документ говорит об этом так: «Церковь Христова осуждает войну как таковую, считая ее последствием существующего в мире зла и греха». Но, увы, в испорченном грехом мире войны всегда были и всегда будут реальностью, «мир без войны» – утопия. Остановить агрессора подчас можно только применением силы. Православная Церковь всегда благословляла воинское служение, освящала оружие, в том числе ядерные ракеты, и призывала Божие благословение на носящих оружие «к защищению и заступлению истины Христовы». То есть битва за веру в случае посягательств на нее – долг христианина-воина. Оборонительные и в целом справедливые войны многажды объявлялись Церковью священными и благословлялись Богом. Об этом в документе – ни слова. Есть только почти стыдливая оговорка (но и ее, насколько я знаю, с трудом «пробили» представители Русской Церкви): «В случае, если война становится неизбежной, Церковь продолжает молиться и осуществлять пастырскую заботу о своих чадах, участвующих в боевых действиях ради защиты своей жизни и свободы, в то же время прилагая все усилия ради скорейшего восстановления мира и свободы».

В «энциклике» критского собрания, которую готовили уже без участия нашей Церкви, пацифизм уже ничем не разбавлен. Вот, например, о ситуации на Ближнем Востоке говорится: «Кровопролитие должны закончиться, чтобы воцарилась справедливость, вернулся мир и стало возможным возвращение изгнанных к родным очагам». В то же время все прекрасно понимают, что остановить террористов можно только военной силой – что, слава Богу, сейчас и делается.

Нам не нужно в угоду лицемерному «гуманизму» и культу жертвы отказываться от учения о том, что христианство может утверждаться силой государства и защищаться силой оружия. Такой подход исповедан многими святыми. Это обеспечивало успех христианства в течение многих веков, это помогает ему и сейчас – в частности, на Ближнем Востоке. Ни стесняться такого подхода, ни отказываться от него нам не надо. Выгодное представление себя жертвой – медийно-политическая игрушка для дурачков. Христианин должен быть воином и победителем.

«Общественные» документы «собора 16-06-16», особенно энциклика, вообще являют собой пример приспособленчества перед лицом установок западных элит. Да, в документе о «миссии» есть немало правильных формулировок – большая их часть разработана делегацией нашей Церкви. Но нет ни одного реального вызова сильным мира сего. Попробовали хотя бы подтвердить запрет ростовщичества, определенный древними соборами, и приложить его к сегодняшнему дню. Напротив – в энциклике осуждается «фундаментализм» (то есть, если следовать буквальному смыслу термина, приверженность основам). О «достоинстве» не говорится в нравственном смысле, тем более не говорится о нравственном недостоинстве. Сам термин «достоинство» интерпретируется в стиле западной теологии – как одинаковая ценность всех человеческих личностей, возводимая к образу Божию (будто бы образ этот не оскверняется нравственным недостоинством и неверием, а потому во всех людях проявляется одинаково).

Вслед за Ватиканом и Конференцией европейских церквей авторы текста предлагают принимать сколько угодно экономических мигрантов, прикидывающихся «беженцами»: «Мы призываем политические власти, православных верующих и прочих политиков разных стран, в которых нашли и продолжают находить пристанище беженцы, предоставить им любую возможную помощь, даже из последних средств». Будто и не говорили в Элладской Церкви об опасности этого нашествия…

Энциклика оправдывающимся тоном говорит об «отождествлении Церкви с консерватизмом, несовместимым с прогрессом цивилизации». Да, консерватизм не всегда хорош. Но критикуют нас прежде всего не за «старые традиции», а за вечные ценности. И об их неизменности стоило бы яснее сказать. К тому же – что вообще такое «прогресс»? «Прогресс» чего имеется в виду? Нравственного и религиозного упадка? Апостасии?

В энциклике правильно говорится: «Церковь не вмешивается в политику в узком смысле этого слова. Тем не менее ее свидетельство является существенным образом политическим – как забота о человеке и его духовной свободе». Да, христианство неотделимо от политики в высшем смысле этого слова. Однако документ призывает к «конструктивной солидарности со светским правовым государством в рамках новых международных отношений», говорит как о данности о «современном секуляризированном обществе». Конечно, мы живем и можем жить в условиях светского государства, а также секуляризированного в некоторой степени общества. Жили ведь и при иноверной власти, и при богоборческой. Но соглашаться с этой ситуацией, а тем более одобрять ее – более чем странно. Наоборот, надо воспринимать ее критически – и ставить задачу возвращения как общества, так и государства к христианским духовно-нравственным основам, к базирующемуся на них общественному укладу.

Под приспособленчество в документе о «миссии» подводится и «теологическая» основа: «Ибо как в ветхом Адаме содержался весь человеческий род, так и в новом Адаме собран весь человеческий род». Будто и не было серьезной и обоснованной критики этой фразы… На самом деле и здесь человечество разделено, и в вечности, после Божия суда будет так же. Люди, верующие во Христа и творящие добрые дела, наследуют жизнь вечную. Иные осуждаются на вечные муки, и они – не в новом Адаме (Христе). Зачем лукавить, угождая «миру сему»?

Одним словом, «общественные» документы получились более чем спорными. Они не дают современному православному христианину ясных задач по преобразованию общества и его структур. И будет совершенно неправильно, если Русская Церковь – например, «в обмен» на замедление (но не прекращение) фантомиотских игр на Украине – постепенно согласится с этими документами и войдет в процесс строительства «Китежополем» «всеправославного ЕС».

Документ о посте предлагают лукавую формулировку: «Соблюдение поста перед Святым Причастием в течение трех или более дней оставляется на благочестивое усмотрение верующих». О духовнике или исповедующем священнике даже речи не идет. Если наша Церковь когда-нибудь примет этот документ, найдутся миряне, которые дерзостно заявят: «А я благочестиво усмотрел, что поститься до дня причащения мне не надо». 

В общем, есть плюсы и минусы – и опять недообсужденность, недособорность.

 
Протоиерей Всеволод Чаплин

 * * *

«Окружное послание» с Крита – постмодернистский «месседж»

«Окружное послание» критского «собора», при всей своей богословской размытости и неопределённости, имеет явные признаки постмодернистского текста. Изобилуя цитатами из Священного Писания, святых Отцов, ссылками на соборность, декларируемой верностью апостольскому духу, этот документ демонстрирует лишь «фасад» Православия для не слишком искушённых верующих, а главные сигналы посылает «хозяевам» неолиберального западного мира. К постмодернистам от политики, культуры и «остального христианского мира» обращено, по сути, это послание. Три ключевые позиции постмодернистского либерализма вплетены в ткань «Окружного послания», претендующего быть «символическим текстом» современного Православия.

Во-первых, в 10-м пункте документа прямо говорится, что «отождествление Церкви с консерватизмом, несовместимым с прогрессом цивилизации, является произвольным и злоупотребительным». Консерватизм – понятие неоднозначное, ни один традиционалист не ставит знак равенства между ним и верностью Церкви. Консерватизм служит лишь одним из средств по сохранению Священного Предания Церкви, но не более того.

Однако идея прогресса – движущая сила модерна и постмодерна – не совместима с православной эсхатологией, с нашей верой в конец времён, с апостасией и «умножением беззакония». Для либерала прогресс – это отрицание любой традиции, ведь «завтра будет лучше, чем вчера»: ещё больше модернизации, ещё больше секуляризации, ещё больше либерализации. По этой логике развивается, а лучше сказать, разваливается современный Запад. Почему же в этом фарватере должен плыть церковный корабль спасения, гавань которого не в «мире сём»?

Для нас, православных, либеральная идея прогресса в духовном смысле отождествляется, скорее, с приходом антихриста. Получается, что «собор» на Крите присягнул на верность секулярной идеологии, заявив перед этим о её опасности.

Во-вторых, 16-й пункт «Окружного послания», касаясь церковно-государственных отношений, как бы невзначай «благословляет»  «новую форму конструктивной солидарности со светским правовым государством в рамках новых международных отношений». Кто сегодня претендует на гегемонию в международных отношениях и готов ради «прав человека» уничтожить целые государства, спрашивать, полагаю излишне. Гражданское общество, права человека и новый мировой порядок объявлены авторами соборного документа нормативными для Церкви. Симулякр Византии вырисовывается всё отчётливее: новая «симфония» вселенского патриарха и американского президента, например.

И последнее. Нет постмодернистского мира там, где хотя бы в каком-то плане сохраняется иерархия ценностей, хотя бы отдалённое воспоминание об Истине с большой буквы. Постмодерн в христианстве начинается с экуменизма, а само экуменическое богословие начинается с милого и доверительного слова «диалог». Христос сказал: «Я есть Путь, Истина и Жизнь» – это был Его монолог, монологами были пророческие откровения, апостольская проповедь, поучения святых.

Голос Церкви – это монолог, истинно соборный монолог, как ни парадоксально это звучит. Ведь Церковь знает Истину, а потому не может делать её предметом «диалогов», то есть того, что ещё не уяснено и требует обсуждения. Неудивительно, что критский «собор», поставивший одной из своих целей узаконить экуменизм, не смущается такой формулировкой как «свидетельство через диалог». А 20-й пункт «Послания» гласит о том, что «Православная Церковь издревле придавала огромное значение диалогу, в особенности с инославными христианами».

Древность и экуменизм – это не издёвка, просто словесный «перформанс» для «православных» постмодернистов. О том, что никакого свидетельства о Православии в экуменических диалогах нет, а происходит размывание традиционного вероучения (как православного богословия, так и инославных доктрин), писалось и говорилось довольно много.

Если бы традиция «монологов Церкви» не уступила места «диалогам церквей», то наблюдатели от Ватикана и других конфессий не чувствовали бы себя так уверенно на православном соборе. Правда, тогда бы и послания такого собора были бы православными символическими текстами, а не постмодернистским бредом.


Диакон Илья Маслов

Центр святителя Василия Великого


 




Код анонса статьи для вставки в блог или на сайт

показать анонс