Библиотека

От редакции сайта «Благодатный Огонь»: Один из викариев г.Москвы епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон (Шатов) недавно выступил с неожиданной инициативой принятия методического пособия по оглашению и внедрить его во все приходы града Москвы. Владыка разослал Проект своего пособия по всем викариатствам Столицы. Вызывает некоторое недоумение, что эта инициатива исходит не от синодальных отделов, специализирующихся в вопросах церковного просвещения, миссионерства или катехизации, а от Председателя Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению. Приводим один из отзывов на Проект епископа Пантелеимона (Шатова).

Рассматриваемый Проект представляет собой попытку создания огласительной методики, основанной на личном катехизическом опыте авторов. Подобных частных рассуждений на тему о вере и подготовке к таинству Крещения, не претендующих на универсальность и тиражирование в масштабе благочиния или епархии, сегодня можно встретить почти на любом приходе.

Странным представляется лишь список требований к «личностным качествам катехизатора»: убеждённость, знание основ веры, ясность мышления, ораторское искусство, умение быть внимательным, педагогический такт, общительность (стр. 8–9). Этот перечень явно не является исчерпывающим. Можно было бы добавить такие добродетели, как: личное благочестие, жизненный опыт, стаж церковной жизни и многое другое. Список этот можно было бы довести до ещё большего совершенства, однако не вполне понятно, кому нужен такой психологический портрет «идеального катехизатора», и для чего он приведён в «Пособии по оглашению». 

Раздел «Почему необходима встреча со священником перед огласительными беседами?» (стр. 12–15) представляет собой набор банальностей. Вместо всех этих рыхлых и маловразумительных рассуждений следует заявить без всяких вопросительных знаков: всем оглашаемым необходима личная беседа со священником. В противном случае такое «оглашение» будет делом не церковным, а сектантским. И это – главный ответ на все «почему?»

Авторы Проекта, отвечая на некоторые «почему?», не рассмотрели многие случаи. Например, когда один из родителей желает крестить ребёнка, а другой – против; или когда один из родителей инославный либо некрещёный; или когда ребёнок живёт не с родителями, а с воспитателем. Огромный спектр подобных вопросов может быть решён только священником (или епископом), имеющим благодать пастырства.

Вполне ошибочной в экклезиологическом смысле представляется фраза: «Крещение есть вступление в Церковную общину» (стр. 12). Здесь же говорится о «той общине, в которую собирается войти крещаемый» (стр. 12).

В «Пространном христианском Катихизисе» святителя Филарета Московского Крещение определяется иначе, без связи с конкретным храмом или приходом: «Крещение есть Таинство, в котором верующий при троекратном погружении тела в воду с призыванием Бога Отца и Сына и Святаго Духа умирает для жизни плотской, греховной и возрождается от Духа Святаго в жизнь духовную святую».

Мне приходилось крестить больных на смертном одре (в том числе младенцев). Доводилось крестить людей, покидавших Отечество и желавших перед отъездом принять Крещение на родной земле. Многие члены возглавляемой мною приходской общины были крещены в других храмах.

Эти и многие другие примеры позволяют утверждать, что «Крещение не есть вступление в Церковную общину». Оно может таковым стать, но далеко не всегда вступление в общину следует рассматривать как обязательную цель или даже как идеал. Объявленное авторами Проекта мнимое «правило» может нарушаться не только из-за «греховных» причин, но также из-за вполне уважительных: женитьба, монашеский постриг, рукоположение в священный сан, смерть духовника, смена места жительства и многое другое.

Вызывает сомнение и следующая фраза Проекта: «Полноценное вступление в общину – это непростой процесс, духовная работа, которая должна начинаться со знакомства с духовным руководителем» (стр. 12).

Неправильно сформулированная цель Крещения – «вступление в общину» – даёт предпосылки для развития на приходе сектантского общинного устроения. Для пастыря здесь содержится опасность возложить на себя обязанности «старца» или «гуру», для прихожан – замкнуться в своей «семье-общине» и превратиться в настоящую секту наподобие «братства» священника Георгия Кочеткова.

Священник, конечно, может и улыбнуться, и пошутить – но требовать этого и писать об этом в инструкции недопустимо. Среди оглашаемых могут оказаться безнадёжно больные люди, скорбящие о потере близких, совершившие попытку суицида и другие, которых встречать голливудской улыбкой не следует.

Авторы Проекта влагают в уста священника следующую тираду: «Добрый день, рад приветствовать вас в нашем храме. Мне очень хочется познакомиться с вами, узнать о том, что привело вас сюда и кое-что вкратце рассказать».

Это – пример фальшивого тона. Трудно представить себе Святого, который обратился бы к незнакомым людям со слащавым приветствием: «Мне очень хочется познакомиться с вами!»

Далее авторы Проекта указывают: «Священник может вкратце рассказать собеседникам о себе: о своей жизни, о своём обращении к Богу, о том, как к нему пришло желание стать пастырем, о своей семье. Он должен оставить собеседникам свою визитную карточку или контакты».

По нашему мнению, делать всего этого категорически не следует. Это – типичный сектантский стиль. Смиренный человек не будет рассказывать о себе и раздавать визитки. Данный ход мыслей характерен для иеговистов, баптистов, адвентистов и т.п. Свидетельствовать надо о Христе, о Евангелии, о Церкви, о Святых – но не о своей персоне.

«Меня зовут Петр Петров, в нашей общине я являюсь ответственным за проведение бесед с желающими креститься, крестить своих детей или стать крестными. Расскажу немного о себе. (Далее — пример:) Я – выпускник МГУ, Биологического факультета. Я пришел к вере в молодом, но зрелом возрасте – в 22 года, и мой научный склад ума не оттолкнул меня от веры, но еще более приблизил меня к ней. Я, точно также, как и вы, понял, в какой-то момент, что хочу побольше узнать, во что же верят так называемые «православные», чем занимаются в своих храмах? У меня был товарищ, мы с ним вместе учились, его невеста ходила в Церковь и все время звала нас с собой, вот я и согласился, и, как только пришел сюда, был очень удивлен тому, что помимо бабушек в платочках здесь немало молодежи, которая проводит интересную совместную жизнь без пьянства, наркотиков, распущенности и проч. Мне это понравилось и я стал ходить в храм ради этого общения. Потом я впервые исповедовался: я очень волновался, но оказалось, что это совсем не так страшно. Потом было мое первое Причастие, я узнавал о Церкви и о вере все больше, пошел на курсы, и вот… я перед вами» (стр. 21).

Очевидно, что учителями Петра Петрова были не святитель Иоанн Златоуст, не святитель Кирилл Иерусалимский и не преподобный Феодор Студит – признанные в Православной Церкви корифеи огласительных бесед. Перед нами во всей красе ученик Дейла Карнеги. С не меньшим успехом он мог бы пропагандировать здоровый образ жизни «без пьянства, наркотиков, распущенности и проч.», завлекая слушателей в фитнес клубили в боулинг.

Самое страшное то, что горе-катехизатор ни слова не сказал о Боге, о Христе, об Истине, о Царстве Небесном, о своём личном спасении – но без всякого стыда признаётся в том, что он нашёл в Церкви «немало молодежи» и «стал ходить в храм ради этого общения». Для него Церковь – не место спасения, но подобие клуба (или, как принято выражаться в некоторых кругах, «тусовка»).

Раздел «Объяснение необходимости бесед. Мотивация к диалогу» (стр. 22–24) выглядит чересчур душевным, даже сентиментальным. Такой стиль вряд ли приемлем в официальном церковном документе. Приведём пару примеров.

«Как радостно, когда в семье появляется младенец! Когда ты берешь его на руки, и он смотрит на тебя и улыбается, забываешь о всех трудностях своей взрослой жизни. Как прекрасна его чистая душа!» (стр. 22).

Основное содержание Проекта, изложено на стр. 20–42. Оно представляет собой рассуждение в вольном стиле на тему православного вероучения (первая беседа) и христианской нравственности (вторая беседа). Сам жанр подобных «бесед» не подразумевает серьёзного их критического анализа, поскольку речь идёт не о богословском трактате, а, скорее, об импровизации, которая во многом теряет свой смысл и эффект при попытке её письменного изложения. Поэтому можно рекомендовать воздержаться от публикации подобных бесед-проповедей, далёких от идеала и совершенства.

Существенным смысловым и духовным изъяном следует указать полное отсутствие в Проекте темы аскетической, характерной для Православной традиции. Ни слова не говорится ни о постах, ни о постных днях, обязательных для соблюдения всеми верующими, а готовящимися ко Крещению – в особенности. Это требование к оглашаемым следовало бы добавить к «Приложению № 1».

В отношении Приложений № 5 «Свидетельство о прохождении бесед» (стр. 58) и № 6 «Свидетельство прихожанина» (стр. 60) хочется сделать замечание, основанное на суждении многих мирян, подтверждающих моё скептическое отношение к допустимости выдачи в Церкви подобных «свидетельств». Мне приходилось встречать людей с подобными документами, которые действительно прошли две огласительные беседы и «имеют право» стать крёстными. При этом они не читали Евангелия, не были знакомы с Символом веры и не смогли ответить на вопрос: «Какие два дня в седмице являются постными: среда и пятница или четверг и суббота?» Узаконивать подобную профанацию выдачей липовых свидетельств в массовом масштабе – дело более, чем сомнительное.

Однако авторы Проекта сразу после этих слов совершают серьёзное каноническое искажение уставной нормы: «К сожалению, в большинстве храмов сейчас нет таких больших купелей, чтобы в них можно было крестить погружением взрослых людей. В наше время чаще всего крестят обливанием... Обливает или погружает священник крещаемого три раза…» (стр. 53–54). 

Содержание данной фразы вполне порочно. Писать подобным образом в «Методическом пособии по оглашению для приходов г.Москвы» недопустимо. Святейший Патриарх Алексий II на епархиальных собраниях неоднократно обращал внимание столичного духовенства на необходимость исключить обливательное крещение при совершении Таинства, как над детьми, так и над взрослыми.