Страница Николая Каверина

Уже не первый раз Патриарх Московский и всея Руси Кирилл на ежегодном епархиальном собрании московского духовенства призывает к литургическим реформам, созвучным тем, что предлагали обновленцы в 1920-х гг., разрушающим тысячелетнюю традицию Русской Церкви. Так было на собрании 2019 года, так и на собрании 2023 года. В частности, Патриарх Кирилл высказался за использование русского языка на богослужении вместо церковнославянского, а именно допустил чтение на русском языке паремий, Апостола и Евангелия ради мнимых «миссионерских целей». Как мы увидим ниже, это высказывание Патриарха Кирилла идет вразрез с указаниями его предшественников – святого Патриарха Тихона и святого новомученика Петра (Полянского), предупреждавших о недопустимости какой-либо русификации церковнославянского богослужения, в частности, чтения на русском языке Апостола и Евангелия.

И вот, воодушевленные этими необдуманными (?) словами Патриарха, некоторые молодые священники, взращенные в отрыве от тысячелетней богослужебной традиции Церкви Русской, решили на своих приходах заняться «назревшей перестройкой в Церкви»: осуществить на деле «заветы» обновленцев начала ХХ века по реформированию богослужения.

Один из таковых священников, который с легкостью взялся не долго думая за снос «устаревших» литургических традиций, наивно полагая, что эта ломка произведет неслыханный миссионерский эффект и в его храм сразу повалят толпами жители близлежащих спальных районов Москвы, – иерей Всеволод Орловский, настоятель московского храма Святой Троицы в Сходне.

Вот что этот современный погромщик церковных устоев объявил 25 декабря прихожанам на своей странице ВКонтакте:

Дорогие братья и сестры!

На каждой литургии в храме звучат чтения из Апостола и Евангелия. Но если евангельские отрывки по большей части знакомы и понятны, а также комментируются священником на проповеди, то чтения из Апостола, непростые и по своему содержанию, и по языку, зачастую вообще ускользают из внимания прихожан. Чтобы хоть отчасти исправить эту проблему, мы планируем ввести на службе чтение Апостола на русском языке. Понимая, что использование русского языка за богослужением является очень острой и нередко смущающей темой, дадим здесь несколько комментариев и ответов на наиболее часто встречающиеся возражения.

1. Тексты на церковнославянском звучат гармоничнее/торжественнее/эстетичнее?

Да, пожалуй, это действительно так, церковнославянский язык более поэтичный и более близкий к греческому, с которого была переведена большая часть богослужебных текстов. Однако, красота, благолепие и торжественность – хоть и важные стороны православного богослужения, тем не менее, более значимым является смысл и назидательность текстов, которые звучат в храме. Тем более, что при бережном подборе варианта перевода на русский язык, потеря в благозвучности и торжественности может оказаться почти незаметной.

2. Нельзя переходить на русский язык по причине утери связи с традицией и упрощением?

Этот аргумент в нашем случае, пожалуй, неактуален, поскольку язык богослужения остается церковнославянским. Фактически речь идет о расширении места проповеди, которая тоже является частью богослужения и идет повсеместно на русском языке. В отличие от молитв, возносимых молящимися к Богу, чтения из Священного Писания адресованы прихожанам, так же как и проповедь священника. Однако приведенный аргумент хочется прокомментировать и по существу. Действительно, подход к преемственности, традиции и отношение к упрощению – очень важный вопрос сам по себе. В истории Церкви мы видим разные подходы к этой проблеме. Католики, приходя с миссией на чужие земли, приносили богослужение на латыни. С другой стороны, православная миссия, что во времена святых Кирилла и Мефодия, что во время свт. Николая Японского, всегда шла по пути упрощения восприятия незнакомого текста и важнейшей задачей видела перевод Священного Писания и богослужения на местный язык. При этом преемственность и связь с другими частями Вселенской Церкви поддерживалась другими способами, на более глубоком уровне. Что касается простоты, то богослужение Православной Церкви в любом случае не просто, поскольку подразумевает включенность всего человека, концентрацию внимания, а также вникание в смысл образов, цитат и других выражений, зачастую непростых в любом переводе.

Также хочется отметить, что чтение Апостола на русском языке не является каким-то самочинным обновленческим введением, это начинание было одобрено Святейшим Патриархом в докладе на епархиальном собрании в конце 2019 года: «Полагаю возможным, – отметил Патриарх, – чтобы там, где общины к этому готовы, апостольские и паремийные чтения, которые нередко наиболее сложны для понимания, звучали на русском языке».

Затронутая проблема, похоже, ставит перед нами очень важный вопрос – как мы относимся к богослужению? Только как к сокровищу, своего рода музейному экспонату, произведению искусства (коим оно, безусловно, является), которое мы должны в сохранности передать следующему поколению. Или все-таки еще видим в богослужении живое, личное, мое общение с Богом, передачу мне опыта святых отцов, наставлений апостолов, слов Христа. К сожалению, не так сложно забыть про второе, хотя именно оно является главной целью нашего богослужения, на каком бы языке оно ни совершалось.

Если у вас есть возражения, недоумения, вы можете изложить их как в комментариях, так и личным сообщением или при встрече со священником. Наша цель не в том, чтобы во что бы то ни стало ввести русский язык в богослужение, а в том, чтобы помочь прихожанам лучше понять богослужение и полюбить его.

* * *

На самом деле для «лучшего понимания богослужения» следовало бы отказаться не только от «малопонятного» церковнославнянского языка, но и от старомодных и архаических облачений духовенства, мало кому понятных в наше время. Эти облачения даже не имеют названия на современном русском языке – фелонь, саккос, епитрахиль… Обновленческие усилия по модернизации богослужебного языка были бы гармоничны, если бы они сопровождались и реформой богослужебных облачений. В первую очередь любому человеку, зашедшему в храм, бросаются в глаза непонятные и архаичные облачения церковнослужителей: ни на улице, ни в общественном транспорте, ни в супермаркетах, ни на стадионах и рок-концертах никто ведь не появляется в этих «странных» и непонятных фелонях и саккосах с золотистой выделкой или в поручах и епитрахили, а уж тем более в митре с крестом. Но пересмотру предлагается подвергнуть почему-то только язык богослужения.

Возникает закономерный вопрос: почему ради достижения «миссионерской понятности богослужения» раздаются призывы только к реформе богослужебного языка, тогда как призывы к реформам не распространяются на другие стороны богослужебного действия, как то: иконы, церковное пение, богослужебная утварь и, прежде всего, вышеупомянутые богослужебные облачения? Ведь современному человеку, впервые зашедшему в православный храм, очень многое непонятно, и не только в молитвах и песнопениях на церковнославянском языке. А-у-у-ууу, миссионеры!!!

Однако, прежде всего русификация традиционного церковнославянского богослужения, а тем более проведение служб на русском языке нарушает ставленническую иерейскую присягу, которую самовольный «русификатор» церковнославянского богослужения давал перед рукоположением, целуя Святой Крест и Евангелие на Святом Престоле. А, нарушая присягу, он становится клятвопреступленником. Напомним, что в Русской Церкви богослужение на церковнославянском языке совершается на протяжении тысячелетия.

ПРИСЯГА

ставленника перед рукоположением в сан иерея

Я, многогрешный диакон (имя), призываемый ныне к служению иерейскому, обещаю и клянусь пред Всемогущим Богом и святым Его Крестом и Евангелием, что при помощи Божией всемерно буду стараться проходить свое служение во всем согласно слову Божию, правилам церковным и указаниям Священноначалия.

Богослужения и Таинства совершать с усердием и благоговением по чиноположению церковному, ничего произвольно не изменяя. ...

В заключение моего клятвенного обещания целую Святое Евангелие и Крест Спасителя моего. Аминь.

После принесения присяги ставленник целует Святой Крест и Святое Евангелие и подписывается под текстом присяги.

Присягу заверяет своей подписью Архиерей (или священник, который по благословению Архиерея принимал присягу).

http://www.patriarchia.ru/db/text/1435038.html

Напомним официальные документы высшего священноначалия Русской Церкви XIX и XX вв. о непозволительности какой-либо русификации нашего традиционного богослужения.

Прежде всего возникает правомерный вопрос: кто и когда утвердил Синодальный перевод Священного Писания для богослужебного употребления? И возможно ли вместо него, к примеру, использовать за богослужением перевод Российского Библейского общества (РБО)? Напомним, что 15 сентября 1857 года по высочайшему повелению Святейший Синод рассматривал различные мнения о русском переводе Священного Писания, а именно: мнения митрополита Филарета (Дроздова) и митрополита Филарета (Амфитеатрова). Синод пришел к выводу, что перевод Библии на русский язык необходим и полезен, но не должен вводиться в Богослужения, а только для домашнего чтения. 20 марта 1858 года Святейший Синод постановил:

«Перевод на русский язык сначала книг Нового Завета, а потом постепенно и других частей Священного Писания необходим и полезен, но не для употребления в церквах, для которых славянский текст должен оставаться неприкосновенным, а для одного лишь пособия к разумению Священного Писания...». 

1. Обращение Святейшего Патриарха Тихона от 4/17 ноября 1921 года к архипастырям и пастырям Православной Российской Церкви о недопустимости богослужебных реформ

Ведомо нам по городу Москве и из других мест епархиальные преосвященные сообщают, что в некоторых храмах допускается искажение богослужебных чинопоследований отступлениями от церковного устава и разными нововведениями, не предусмотренными этим уставом. Допускаются самовольные сокращения в чинопоследованиях и даже в чине Божественной литургии. В службах праздникам выпускается почти все, что составляет назидательные особенности праздничного богослужения, с обращением, вместо того, внимания на концертное исполнение обычных песнопений, не положенных по уставу, открываются царские врата во время, когда не следует, молитвы, которые положено читать тайно, читаются вслух, произносятся возгласы, не указанные в Служебнике; шестопсалмие и другие богослужебные части из слова Божия читаются не на церковнославянском языке, а по-русски; в молитве отдельные слова заменяются русскими и произносятся вперемежку с первыми; вводятся новые во время богослужения действия, не находящиеся в числе узаконенных уставом священнодействий, допускаются неблагоговейные или лицемерные жесты, не соответствующие требуемой существом церковной службы глубине чувства смиренной, трепещущей Божия присутствия, души священнослужителя.

Все это делается под предлогом приспособить богослужебный строй к новым требованиям времени, внести в богослужение требуемое временем оживление и таким путем более привлекать верующих в храм.

На такие нарушения церковного устава и своеволие отдельных лиц в отправлении богослужения нет и не может быть нашего благословения.

Божественная красота нашего истинно назидательного в своем содержании и благодатно действенного церковного богослужения, как оно создано веками апостольской ревности, молитвенного горения, подвижнического труда святоотеческой мудрости и запечатлено Церковью в чинопоследованиях, правилах устава, должна сохраняться в Святой Православной Русской Церкви неприкосновенною как величайшее и священнейшее ее достояние. Совершая богослужение по чину, который ведет начало от лет древних и соблюдается по всей Православной Церкви, мы имеем единение с Церковью всех времен и живем жизнью всей Церкви...

 Тихон, Патриарх Московский и всея России

Град Москва 4/17 ноября 1921 г. № 1575.

Публикуется по: ГАРФ, ф. 550, оп. 1, номер 152, л. 3–4.

2. Распоряжение Патриаршего местоблюстителя митрополита Петра (Полянского) от 14 сентября 1925 года всем верным чадам Русской Православной Церкви, которое сохраняет свою силу и до сего дня и в котором говорится о «введении различных, часто смущающих совесть верующих новшеств при совершении богослужения…», в частности,

«п. 13) Введение в богослужебную практику русского языка… Я решительно заявляю, — писал митрополит Петр, — о недопустимости… подобных явлений в церковно-богослужебной практике… и предупреждаю, что упорствующие новаторы будут подвергнуты мною взысканиям» (http://www.blagogon.ru/biblio/125/).

Будем помнить эти указания святого Патриарха Тихона и священномученика Петра и, руководствуясь их распоряжениями, бережно хранить Предание Русской Церкви – намоленный столетиями церковнославняский язык нашего богослужения.