Актуальные статьи
Заметки к статье Кирилла Мозгова о переводе церковнославянских текстов на русский язык
От редакции сайта «Благодатный Огонь»: 23 мая 2019 года на научно-практической конференции в Нижегородском государственном университете «Язык православного богослужения: история, традиции и современная практика», организованной ко дню памяти святых равноапостольных Кирилла и Мефодия и Дню славянской письменности и культуры отделом культуры Нижегородской епархии, преподаватель кочетковского Свято-Филаретовского института Кирилл Мозгов заявил, что «сегодня споры о том, переводить или не переводить православное богослужение на русский язык, носят чисто идеологический характер». В его докладе прозвучали расхожие штампы и домыслы обновленцев о допустимости использования русского языка в богослужении.
Странно, что Нижегородская епархия пригласила для обсуждения традиций православного богослужения представителя института, который уже много лет занимается разрушительной пропагандой внедрения в наше традиционное богослужение русского языка, что равносильно диверсии против Русской Церкви: те, кто пытается сейчас заниматься переводами церковнославянского богослужения на русский язык (прежде всего «переводческая группа» Свято-Филаретовского института, возглавляемого священником Георгием Кочетковым и в которую входит Кирилл Мозгов), свидетельствуют либо о своей церковной невежественности и полнейшей утрате духа церковности, либо о совершенно определённых политических целях и заданиях, о которых сии неутомимые «труженики» до времени просто не желают сообщать непосвящённому окружению.
Напомним, что еще 31 августа 2011 года на сайте Богослов.ру была опубликована статья преподавателя кочетковского Свято-Филаретовского института Кирилла Мозгова, посвященная размышлению над вопросом: почему в России распространено мнение, что обращаться к Богу можно только на церковнославянском языке?
Представляем вниманию читателей ответ архимандрита Рафаила (Карелина) на статью К.Мозгова.
Мозгов рассматривает язык проповеди и гимнографии в одном ракурсе, между тем как гимнография представляет собой особый вид священной поэзии. Она идиоматична как в отношении языка, так и в отношении поэтической формы. Литургический язык, в отличие от проповеди, ни в какие времена не сливался ни с литературным языком данной эпохи и народа, ни с обыденной речью; он всегда оставался особой языковой и поэтической идиомой. Само содержание гимнографии, как молитвенного обращения к Богу, требовало особой структуры речи. Для духовной поэзии мало вдохновения; для нее необходимо богодухновение.
Богослужебные тексты нельзя перевести буквально, это все равно что поэму перевести прозой, которая дает сведения о содержании поэмы, о ее фабуле, но не трогает сердце; один раз прочитав такой перевод, к нему вряд ли будут возвращаться снова. В то же время для перевода богослужебных текстов недостаточно быть поэтом, для этого надо приобрести духовное зрение: древние гимнографы были подвижниками, если можно так сказать соавторами благодати. Современные поэты вряд ли могут повторить подвиг святых отцов – они окрасят свой перевод своими страстями и воображением.
Мозгов не учитывает разницы между древними и новыми языками и их изобразительными возможностями. Между тем язык непосредственно связан с мышлением и эмоциями человека. Язык – отображение души, а жизнь прежних поколений была более теоцентричной, чем нашего времени; древние языки в какой-то мере помогают хранить и передавать эту духовность через слово. Современные языки более антропоцентричны: они более способны передать психическую жизнь человека.
Духовный уровень человечества постоянно снижается, хотя это снижение происходит волнообразно. В этом отношении параллельно повышается духовная энтропия языка, то есть возможность выразить через современный язык духовные реалии. Поэтому даже самый совершенный перевод со славянского на русский язык богослужебных текстов будет ущербом и потерей.
Автор забывает о самом характере богослужения. Оно не описывает духовный мир и его свойства (хотя в нем содержатся догматические истины), а непосредственно включает человека в тайну, которая только приоткрывается в слове, но сама остается выше всех понятий. Богослужение – это, прежде всего, язык человеческого сердца. А внутреннему языку человека, где невидимое находит себя в слове, ближе древний язык, как более непосредственный, более приближенный к простому видению, потерянному и теряемому через грехопадение. Сам процесс образования человеческого слова в душе тоже тайна, которую не может объяснить никакая наука.
Духовная сниженность – это вытеснение духовного начала душевным. Дух более динамичен, чем душа, поэтому современные языки с их психологичностью оказываются в духовном отношении более слабыми и вялыми, чем древние языки. Энергетику древнего языка не может вместить в себе современный язык.
Церковь – это православный народ, управляемый иерархией. Без иерархии нет Церкви, но и без народа тоже нет Церкви. Православию чуждо католическое разделение церкви на учащую и учащуюся. Вся Церковь учит и учится. В единстве иерархии и народа сила Церкви.
Модернизаторы богослужебных текстов должны были сначала спросить у народа, желает ли он таких переводов или нет. В большинстве своем народ хочет, чтобы вера осталась неприкосновенной, какой она была – и по духу, и по содержанию, и по форме. Для кого тогда будут делаться предполагаемые переводы?
Одна из главных реформ обновленцев («красных попов», как их называл народ) заключалась в перемене церковнославянского языка на современный русский. Эта реформа была согласована не с народом, а с органами коммунистической власти, которые контролировали Церковь и делали все для ее разрушения. Теперь, в связи с опубликованием засекреченных материалов, появились сведения об инструкциях, призывающих поддержать церковные реформы, в частности языковую реформу, с целью уничтожения православных традиций. Обновленчество было отвергнуто народом и осуждено Церковью, но дух обновленчества не умер, он проявляется через современный модернизм.
Что мы видим в результате языковой реформы на католическом Западе? Реформаторы считали, что народ отталкивает от богослужения непонятный латинский язык, который несравненно более далек от современных европейских языков, чем славянский от русского. И что же произошло? Храмы опустели; богослужение стало более понятным, но вместе с тем более чуждым. Замена древнего языка – «благородной латыни» – современными языками привела к тому, что богослужение перестало удовлетворять мистическое чувство католиков, и они охладели к храму. Убедившись в этом, иерархия сделала шаг назад: службы стали проводить частично на латинском, частично на современном языках; и в этом они пошли на унию – на двуязычность.
Мозгов приводит слова Аверинцева: «Дерзновение – великая ответственность. Но возьмем ли мы более тяжелую ответственность – не за дело, а за бездействие?» Аверинцев призывает к активности. Что же, демон тоже активен и наши страсти активны, но им противостоит, их сдерживает традиция, значение и силу которой не понимают модернисты. Каков конец активности самого Аверинцева – я на этом останавливаться не буду, так как здесь частный случай, хотя и очень назидательный.
В статье Мозгова мы видим эрудицию, соответствующую его фамилии, но эта статья производит впечатление отсутствия духовного гносиса, включенности в молитвенную жизнь и мистического чувства.
Сайт архимандрита Рафаила (Карелина)
Карта Cбербанка: 5332 0580 7018 9424
ЮMoney (Яндекс-Деньги): 410012614780266
Голосование за статью
Понравилась - 153 / Не понравилась - 9
Комментарии:
Денис 03.06.2019 в 21:17:58
Переводы богослужебных текстов на «новославянский» язык богослужебных текстов (труды Комиссии архиепископа Сергия начала ХХ века) являются примитивизацией церковнославянского языка и в определенной степени – суррогатной духовной продукцией. Такая новославянская подделка опасней простого перевода текстов на русский язык (труды священника Василия Адаменко, епископа Антонина Грановского, священника Георгия Кочеткова и его СФИ). Ибо если русское богослужение никогда не сможет укорениться в русском православном народе, то «новославянские» тексты «внедрить» легче, а духовная подделка выявится не сразу: пройдет какое-то время, пока верующие поймут, что молятся они уже не на церковнославянском, а на упрощенном, русифицированном варианте прежнего возвышенного церковнославянского языка.
Другими словами, добиться цели «русский богослужебный язык» по схеме: 1) церковнославянский → 2) русский невозможно, а вот по схеме с «переходным звеном» (2): 1) церковнославянский → 2) новославянский (русифицированный) → 3) русский – та же цель со временем вполне достижима.
См. также:
Владимир Юрганов 30.05.2019 в 12:12:08
Поражаюсь, как о. Рафаил может внятно излагать простым языком с поистине научной точностью!
Сергей 29.05.2019 в 12:27:22
Слава Богу, остались еще на Святой Руси люди, которые любят наш церковно-славянский язык и не хотят подклонить свою голову Ваалу.
Анатолий 29.05.2019 в 10:29:09
Интересно, кто финансирует этот Свято-Филаретовский институт? Если это делает патриархия, то тогда следует деньги опускать не в кружку, а отдавать прямо священнику, чтобы не губили наших душ за наши же деньги. А если какой-нибудь зарубежный фонд, то присвоить этому институту статус иностранного агента. Чтоб народ знал: вот этот выступающий со взглядом, как у закодированного алкоголика (см.фото Мозгова), профинансирован нашими заклятыми друзьями с целью разрушения Православной веры в нашем народе и низведения этого народа до уровня скота. Такие не воспринимают никаких аргументов. Достоинства цековно-славянского языка для таких настолько тонкая материя (а лучше сказать духовность), что они их просто не видят. Зато бесы видят. Мне приходилось с этим сталкиваться. При этом градус ненависти у некоторых зашкаливает. Один такой несчастный изложил своею ненависть к церковно-славянскому шрифту. Он чувствовал в каждой букве текста Духа, о чем и написал. Этот Дух вызывал в нем (забесовленном) ненависть. То есть сам только вид текста на церковно-славянском языке вызывает страх и ненависть у несчастных людей, которыми обладает бес. Поэтому таковые и против церковно-славянского языка и против шрифта. Мне понятно, о каком Духе шла речь, это наш Утешитель, Сокровище благих и Жизни Податель. Такая реакция чуждого Церкви человека - лучшее доказательство эффективности применения церковно-славянского языка для молитвы и Богослужения. Но перед такими метать бисер не следует, а заигрывать перед такими низко и подло. Их все равно не переубедишь. Нужно власть употребить. Но пока некому
Леонид 28.05.2019 в 18:27:35
Архимандрит Рафаил - лучший богослов современности. Читать его статьи всегда очень интересно. Дай ему Бог крепкого здоровья.
ольга. 31.01.2012 в 23:37:55
Не надо переделывать дух нашего Богослужения -- новые римляне и так уже насадили и нравы и образ жизни и мышление -- причем самого низкого уровня. Рабочему скоту не нужна ТАКАЯ Религия. Всякий самый мелкий народец бредет по миру, воздев над головой свой язык как символ существования. А мы возможно древнейший и несомненно богатейший культурно и генетически этнос -- забыли свой национальный язык -- славянский.
Современный вербальный винегрет назвать русским -- слукавить. Не небеса тянуть вниз -- самим подыматься надо. Не молитвы переводить в скотское мычание -- учиться РОДНОМУ языку и преподавать его в общей школе.
иер. Михаил Темников 27.09.2011 в 17:35:55
Спаси вас Господи, отец Рафаил! Вы как всегда попали в самую точку, простите за такое сравнение. Действительно, что может быть лучше церковно-славянского языка, наверное только язык ангелов, но он нам недоступен. Действительно, это воистину не столько язык ума, сколько язык сердца.
Могу из собственных переживаний привести пример: в прошедшее воскресение служили отдание праздника Рождества Богородицы, где в одном из тропарей праздничного канона Матерь Божия воспевается, как Благокласная (понятно что, что это от слов благой и колос) как перевести на русский язык такое удивительное по глубине сравнение? В русском языке вряд ли найдется достойная замена такому удивительно красивому и емкому по значению сравнению.
Мне думается реформаторский зуд появляется там, где нет любви к богослужению, традициям и к нашим отцам, которые, внимая этому языку, молили Господа о спасении.
Помню и себя окаянного, когда только совершал первые шажки в храме, как я надоедал своему духовнику, Господи, Милостивый, прости мне грешному! расспрашивая о значении того или иного слова, часто и его ставил в тупик - он тогда только начинал свой путь священника и понятно, что сам еще не много понимал, и как было радостно, когда, узнав поверхностный смысл молитвы, начинал доходить и глубокий ее духовный смысл.
Невозможно однозначно перевести все, что сейчас есть в нашем богослужении. В своем приходе я поступил очень просто: после службы особенно вечером, на проповеди на несколько минут задерживаю прихожан, задав вопрос по тому или иному слову или выражению, прочитанному в службе, и прошу перевести прочитанное; часто сталкиваюсь, что оказывается прочитали или пропели, а смысла не поняли, и находится тема для проповеди, постепенно растребушил такое равнодушное отношение к службе, и сейчас то, что не поняли, уже ищут значение прочитанного, чем и меня подвигают к более углубленному изучению языка. Стыдно ведь от кого-то требовать, а самому не знать.
Мне думается, что заменив язык Церкви на язык мира сего, мы порвем связующую нить между нами и прежде нас бывшими, это единый молитвенный язык! Хорошо ли это? Мне страшно даже подумать об этом... Такой же страх и даже внутреннее отторжение я испытал, когда попробовал помолиться прочитав на русском " Отче наш..." - с тех пор, помня это чувство, не дерзаю вновь попробовать; мне сложно передать то смешанное чувство, которое испытал, и не могу вспомнить без содрогания, прости меня, Господи!
Сергій 02.09.2011 в 19:47:28
Слава Богу. Наверно, тем и отличается духовно опытный человек от духовно неопытного, что способен не только выслушать аргументы противоположной стороны, но и найти на них достойный ответ. Причем достойный не только предмета дискуссии и всех ее участников, но и того, что лежит вне времени и места ее проведения. Лично я не смог дочитать до конца статью, ставшую поводом для заметок отца Рафаила. (В отличие, к слову, от самих заметок.) Потому что на всем ее протяжении преследовало такое чувство, будто тебя всеми правдами и неправдами уговаривают сделать что-то нехорошее. А то, что “небо”, по выражению святителя Феофана Затворника, “не упадет” – выдать за непосредственный результат такого действия. Можно, наверное, не знать церковнославянского языка. Не знать, не понимать, не любить... Но не в этом причина, по которой, узнав, что где-то служат по-русски, захочется найти другой храм.
Прав отец Рафаил: традиция сдерживает страсти. И поиск добра от добра указывает на то, что “искатели” уже сделали шаг, оправдать который они могут, лишь заставив сделать его всех остальных. Это и настораживает.
P.S. Однажды протоиерей Валериан Кречетов поделился рассуждением о том, как относится Церковь к Земельному Кодексу РФ: “Блажени кротцiи, яко тіи наслѣдятъ землю” (Мѳ. 5:5). И со вздохом прибавил: “Берегитесь, чтобы не оказались более кроткими, чем вы...” – Церковнославянский язык – великое сокровище. Но какая же кротость нужна, чтобы передать его внукам и правнукам...
каноничный 02.09.2011 в 13:53:10
Жаль, что на кнопку "понравилось" можно нажать только один раз
Иван, Саратов 02.09.2011 в 12:27:30
Присоединяюсь к отзыву уважаемого В.Духанина. Ни убавить, ни прибавить. Не сможет народ обосновать свою правоту перед лукавыми справщиками, да и не будет - просто охладеет, как это случилось на Западе. И о.Рафаил абсолютно верно назвал причину - богослужение на современном языке не удовлетворяет мистическое чувство народа. Остается только гадать, какие документы откроются в будущем, чтобы объяснить эту новую срочную необходимость языковой реформы на фоне таких социальных катаклизмов в России. Многая лета отцу Рафаилу!
Валерий Духанин 02.09.2011 в 09:05:27
Отец Рафаил, как и всегда, ответил четко, ясно, понятно, вскрыв самую суть дискутируемой ныне проблемы. Дай Бог и другим такой глубины понимания.
показать анонс
Православный журнал «Благодатный Огонь»
Владимир Юрганов 05.06.2019 в 10:12:43