Богородица

Актуальные статьи

Ересь имябожничества в прошлом и настоящем

30.09.2019
Протоиерей Петр Андриевский (†2012)

30 сентября — день кончины протоиерея Петра Андриевского (†2012)

Краткая история имябожничества

 В 1907 году вышла в свет книга схимонаха Илариона «На горах Кавказа». Посвященная практическим наставлениям в молитве Иисусовой, книга вызвала большой интерес у православных читателей, желавших стяжания сего бесценного дара — непрестанной молитвы. В 1908 году книга попадает на Афон, где также находит своих почитателей. В этом нет ничего удивительного, ибо где, как не на Святой Горе, иметь успех книге, научающей умной молитве. Написанная человеком, не на словах, а на деле знакомым с умным деланием, тем не менее книга не могла претендовать на пособие по догматическому богословию. К сожалению, этого не поняли некоторые афонские иноки, начавшие интерпретировать некоторые выражения о. Илариона в смысле безусловного догмата Церкви. Отец Иларион пишет в своей книге: «...в имени Иисус Сам Спаситель находится», «Имя Господа Иисуса Христа есть Сам Он, Господь Бог». Некоторые иноки поняли эти слова буквально: что имя Божие есть Сам Бог. В то же время о. Иларион в других местах своей книги выражается по-другому: «Для всякого верующего Имя Господа Иисуса Христа есть как бы Он Сам, Божественный Спаситель наш». Здесь слова как бы весьма существенно уточняют это выражение, делая его совершенно православным. Имя Христа, то ли написанное, то ли произнесенное, есть как бы Сам Христос, есть образ Христа; образ, но не Первообраз, как бы Христос, но не Сам Христос. Именно этому научает нас и «Пространный христианский катехизис»: «Что имя Иисуса Христа Распятого, с верою произнесенное движением уст, то же самое есть и знамение креста, с верою сделанное движением руки или другим каким образом представленное» (М., 1840. С. 82). О том, что знамение креста, сделанное движением руки, есть Сам Бог, пока еще никто не утверждал, а если бы кто и начал доказывать это, вряд ли его слова вызвали у кого-либо доверие. Почему же такое слепое доверие у простых афонских иноков вызвали слова вождей имябожничества, что имя Иисуса Христа есть Сам Бог? Очевидно, этому способствовала нетвердость в вере, лучше же сказать — незнание самих оснований православной веры. Еще VII Вселенский Собор определил, что евангельские повествования суть не что иное, как образы, такие же образы, каковыми являются иконные изображения; назначение этих образов — возносить нашу мысль к Первообразу, которому только и подобает истинное богопочитание. «Иконное изображение, — говорят Отцы Собора, – указуется евангельскими повествованиями, евангельское повествование указуется иконными изображениями. Чествовати их не истинным богопочтением, еже подобает Единому Божескому Естеству, но... честь, воздаваемая образу, переходит к первообразу». А «Определение Константинопольского собора 842 года, читавшееся в неделю Православия», гласит: «Вечная память верующим, возвещающим... что одинаковую приносит пользу как посредством слова возвещение, так и посредством икон истины утверждение. Как очи зрящих освящаются честными иконами, так и уста освящаются словами» (Одесса, 1893. С. 6-7).

Имена Божии — написанные либо изреченные словами устными или мысленными — есть образы Божии, возводящие мысль, внимание молящегося к Первообразу. Имена Божии — образы Божии, но не Первообраз, как бы Христос, но не Сам Христос. Имена Божии, по выражению св. Василия Великого, образуют в нас «как бы некоторое отпечатление Бога» (Творения. М., 1993. Ч. 3. С. 31).

Таким образом, сама книга о. Илариона «На горах Кавказа» не была безусловно еретической, почему некоторые известные духовные лица и благословили преподобномученицу Елизавету выделить средства на ее издание. Книга эта была прежде всего посвящена умному деланию — Иисусовой молитве, и не каждый, прочитав этот огромный труд, мог заметить некоторые неправославные мнения отца Илариона — монаха-простеца. Многие монашествующие ценили книгу о. Илариона, но не из-за имябожнического учения в том виде, который ему придали позже идеологи имябожничества — иеросхимонах Антоний (Булатович), прот. Сергий Булгаков, свящ. Павел Флоренский, В. Эрн, А. Лосев и другие, а за превосходное наставление в Иисусовой молитве. Правда, книга «На горах Кавказа» стала камнем преткновения для многих афонских иноков. Это действительно так. Но мы знаем, что таким камнем преткновения для многих еретиков, как в древности, так и в современности является даже само Священное Писание, которое еретики толкуют по-своему.

Впрочем, совершенно не случайно Святейший Синод нашей Церкви в 1913 году подверг прещениям как самого о. Илариона, так и его книгу. Сам о. Иларион сознавался в своих письмах, что его книга содержит новый «догмат», содержит учение, ранее не известное в Церкви. Примечательно, что прежде издания книги он обратился к старцу Пантелеимонова монастыря иеросхимонаху Агафодору с просьбой просмотреть его сочинение и обратить особое внимание на те выражения книги, где имя Спасителя «Иисус» обожествляется. Как пишет в своих заметках игумен Пантелеимонова монастыря игумен Мисаил: «Иеросхимонах Агафодор, по просмотру сочинения, послал последнее в Русский Ильинский скит, своему духовному другу схимонаху Хрисанфу, прося его дать свой отзыв на вопрос автора. По истечении некоторого времени, означенные старцы решили со взаимного согласия ответить на вопрос схимонаха Илариона уклончиво, не предрешая своим мнением по существу вопроса догматического характера, ссылаясь на его важность и на решение его только Святой Церковью, тем более, что схимонах Иларион, (как он сообщал) обращался со своим вопросом к трем иерархам, из которых ответил только один, и то укоризненно. Несмотря, однако, ни на укоризну святителя, ни на братский совет вышеозначенных старцев оставить «богословие», схимонах Иларион издал свою книгу и, увы, посеял семена будущей великой духовной смуты!» (Забытые страницы русского имяславия. Сборник документов и публикаций по афонским событиям 1910–1913 гг. и движению имяславия в 1910–1918 гг. М., 2001. С. 173).

Широкое распространение ереси имябожничества связано с именем иеросхимонаха Антония Булатовича, бывшего гусара. Отец Антоний (в миру Александр Ксаверьевич Булатович) родился в 1870 году в семье командира 143-го Дорогобужского полка генерал-майора Ксаверия Викентьевича Булатовича. Дед его Лев Альбранд в 1784 г. на собственном корабле прибыл в Херсон из Франции. Как пишет в своих воспоминаниях епископ Петр Ладыгин, человек хорошо знавший о. Антония, «Булатович был один сын у богатой помещицы Харьковской губернии и воспитывался в роскоши. Окончил Лицей и сразу был назначен в кавалерийский эскадрон-13. В 1905 году во время японской войны он скомандовал своему эскадрону идти на наши два батальона солдат. 2000 человек побил и ранил. И за его это лишили офицерского звания. По закону его должны были расстрелять. Но его близкие были у власти, сочли его якобы помешанным и его не судили, а послали его к отцу Иоанну Кронштадтскому, чтобы он помолился и наставил его. Отец Иоанн благословил его на покаяние в монахи и велел оплакивать свои грехи. Он постригся в г. Петербурге на Никифоровском подворье, прямо в мантию в 1906 году и пробыл (там) до 1910 года. В 1910 году приехал на Афон и пошел в Андреевский скит» (Забытые страницы русского имяславия. С. 438).

Прибыв на Афон, бывший гусарский офицер, к сожалению, скоро позабыл о наставлении о. Иоанна Кронштадтского. Оставив покаяние, возомнил себя великим богословом и с гусарской горячностью бросился защищать «православное», как ему казалось, учение об Имени Божием. Но как ранее на фронте, он принял свои редуты за вражеские и погубил и изранил, уже духовно, огромное число православных монахов. «Не знающему богословских наук, — поучает нас св. Григорий Богослов, — непозволительно и рассуждать о догматах веры; как больному глазами нельзя смотреть на солнце, так и неученому в богословских науках нельзя и учить о новых догматах». Если бы схимонах Иларион, а позже о. Антоний прислушались к совету Святого Отца, то не стали бы родоначальниками имябожнической ереси, не стали бы виновниками духовной гибели многих людей. «Хотя и не сознательно призовешь имя Господа Иисуса, — писал о. Булатович, — все-таки будешь иметь Его во имени Своем и со всеми Его Божественными свойствами, как книгу со всем, что в ней написано, и хотя призовешь Его как человека, но все-таки будешь иметь Его во имени Иисус и всего Бога» (Апология веры во имя Божие и во имя Иисус. М., 1913. С. 89).

В одном месте своего сочинения о. Булатович сам проговорился, что его учение совершенно чуждо Божественному Откровению.
Господь наш назван Иисусом Христом, поучает нас св. Иоанн Златоуст, «для того, чтобы под Именем Иисус скрыть от диавола Его Божество»; «Иисус — имя Его по плоти». И преп. Иоанн Дамаскин говорит: «Господь принял название Христа не до воплощения, как лжеумствуют некоторые... Слово тогда получило название Иисуса Христа, когда Оно стало плотию». Имя Иисус — имя Его по плоти, этим именем Господь скрыл от диавола Свое Божество, поучают нас Святые Отцы, а новый ересиарх Булатович начал распространять среди афонских иноков лжеучение, что имя Иисус есть Сам Бог. Как бы именем Иисус Господь скрыл от диавола Свое Божество, если бы это имя было Самим Богом? Но этим вопросом афонские иноки, слепо верившие богословской состоятельности о. Булатовича, не задавались. Сам же ересиарх самым тщательным образом старался, чтобы его последователи не знали подлинного учения Святых Отцов об Именах Божиих. В статье «Новое выступление А. Булатовича» архиепископ Никон (Рождественский) пишет, что о. Булатович в своих сочинениях не разобрал ни одного святоотеческого выражения, обличающего имябожническую ересь. И даже в своем открытом письме к архиепископу Никону, которое о. Булатович посвятил разбору работы владыки Никона «Мое доброе слово к имяславцам» со святоотеческими выражениями, обличающими имябожническую ересь, ересиарх «коснулся только одного святоотеческого выражения... и притом только “коснулся”, а не разобрал его». Очевидно, делает вывод архиепископ Никон, о. Булатович «очень бы хотел, чтоб его последователи совсем не читали и не знали святоотеческих текстов, мною приводимых и его ересь обличающих, и всячески старается подставить очки своим ученикам и последователям, давая всюду понять, будто он полемизирует только со мною и архиеп. Антонием Волынским» (Мои дневники. Сергиев Посад, 1913. С. 169). Конечно, открыто полемизируя со Святыми Отцами, иеросхимонах А. Булатович вряд ли снискал бы среди своих последователей славу борца за Православие. Если бы эти последователи знали, что все то, что выдает о. Булатович за православное учение, есть на самом деле лжеучение древнего ересиарха Евномия, обличенное такими великими Отцами Церкви, как св. Василий Великий, св. Григорий Богослов, св. Иоанн Златоуст, св. Григорий Нисский, — то они, конечно же, не стали бы слепым орудием вождей имябожничества в их борьбе с Церковью Христовой.

* * *

В короткое время ересь имябожничества распространилась среди значительной части иноков Пантелеимонова монастыря и Андреевского скита на Афоне. Несогласных с ними иноков, имябожники называли еретиками, отказывались вместе с ними служить, вкушать пищу, не приветствовали при встрече. Как еретику, отказывались оказывать повиновение игумену Пантелеимонова монастыря архимандриту Мисаилу. В Андреевском скиту имябожники под предводительством о. Булатовича силой изгнали 50 иноков, а из игуменской кельи — игумена скита, водворив в нее своего ставленника. Всех несогласных с ересью прельщенные и озлобленные имябожники насильно выгнали из монастыря, присвоив себе все монастырское имущество и деньги. Многие православные иноки были избиты и получили тяжелые телесные увечья. События развивались следующим образом.

23 января 1913 года главари имябожников собрали самовольное собрание, на котором приняли постановление об изгнании из монастыря ревностных противников имябожия: иеросхимонахов Агафодора, Вероника, Кирика, Алексия, схимонахов Леона, Пинуфия и монаха Динасия. Здесь же на собрании из числа активных имябожников были избраны 12 новых соборных старцев. Постановление это было вынужденно подписано игуменом монастыря о. Мисаилом, фактически утратившем власть над монастырем, которая сосредоточилась в руках главарей имябожников во главе с певчим монастыря монахом Иринеем (Цуриковым), которому имябожники демонстративно оказывали игуменские почести. Захватив власть в монастыре, имябожники занялись переработкой монастырского устава, данного каноническими Патриаршими грамотами 1803, 1833, 1875 гг. игуменам Пантелеимонова монастыря: Савве, Герасиму и Макарию. Как признали позже игумен и братия Пантелеимонова монастыря, исполнение требования имябожников об изгнании из монастыря братий, особенно ненавистных имябожникам, было ошибкой. Как пишут они: «Хотя согласие на изгнание поименованных лиц было вынуждено бунтовщиками и дано было в видах умиротворения начавшихся среди братии споров и беспорядков, но, как бы то ни было, обитель сознает этот факт как ошибку, в силу коей бунтовщики получили повадку и впредь действовать с таким же насилием и дерзостью» (Православный взгляд на почитание Имени Божия. События на Афоне 1913 г. Львов, 2003. С. 24).

В январе 1913 года власть в руки имябожников перешла и в Андреевском скиту. Начавшиеся беспорядки привели к тому, что 10 января игумен Андреевского скита о. Иероним призвал в скит проэстосов Ватопедского монастыря, в ведении которого находился скит. Однако одновременно с проэстосами в скит прибыл Булатович, ранее удаленный из скита. И собрание, созванное с целью умиротворения братии монастыря, прошло под руководством Булатовича. Результат был заранее предрешен: игумен Иероним был низложен. Новым игуменом был избран престарелый архимандрит Давид. Правда, имябожники на этом собрании имели такое превосходство, что не сочли необходимым соблюсти процедуру избрания игумена — избирать из четырех кандидатов. Потому руководство Ватопедского монастыря, получив информацию от проэстосов, признало низложение игумена Иеронима, но избрание нового игумена не признало и предложило игумена переизбрать согласно процедуре. Одновременно Ватопедский монастырь потребовал удалить из скита иеросхимонаха Булатовича, а также объявил, что проповедуемое о. Иларионом и о. Булатовичем учение является ересью. Если с избранием игумена, согласно процедуре, имябожники Андреевского скита могли примириться, то с последними двумя позициями Ватопедского монастыря согласиться никак не могли, потому приступили к активным действиям по изгнанию силой из скита игумена Иеронима и всех сторонников православия. Все действия имябожников по изгнанию из скита их противников проходили под руководством бывшего гусара Булатовича, который не преминул воспользоваться полученными на военной службе навыками. Он привел своих сторонников в игуменские покои и с криком: «ура!» прыгнул на стол игумена Иеронима. «На... иеронимовцев, — пишет Булатович, — мое “ура” произвело ошеломляющее впечатление» (Иеросхимонах Антоний (Булатович). Моя борьба с имяборцами на Святой Горе. М., 1917. С. 56). А как происходило само избиение и изгнание, описывает в своем дневнике один из активных имябожников монах Николай Протопопов:

«В это время братия исполнилась непомерного гнева и бросилась на “ура”. Был великий бой с обеих сторон. Сперва кулаками, а потом один другого давай таскать за волосы. Это было чудное зрелище. Внизу руки, ноги, туловища, а вверху виднелась одна шерсть (то есть волоса). И начали вытаскивать (иеронимовцев) из этой кучи по одному человеку в коридор, где братия стояла в две шеренги, получая добычу и провожая (иеронимовцев) кого за волосы, кого под бока и с приговором, кого за что бьют, чтобы он знал. Таким образом, провожали до лестницы, а по лестнице спускали, кто как угодил: одни шли вниз головой, другие спускались ногами книзу, а затылком считали ступеньки... Провожали их до самой соборной площадки, а там с честью брали под руки и выводили за Порту (ворота)...

Монах Николай (певчий) бросился в окно, на мраморную площадку, но его на лету подхватила стоявшая внизу братия и не дала разбиться насмерть. Иеромонах Меркурий тоже хотел сигануть в окно, но его удержал о. Сосипатр-старший, говоря:

— Надо пройти через двери, жди очереди...
В это время подбежал о. Сосипатр-младший и сказал Меркурию:

— Не скорби, иди-ка сюда, — и ухватил его за волосы, но вытащить в коридор не мог, так как волоса оказались прикреплены слабо и остались в руках о. Сосипатра. Тогда Меркурия подхватили за шиворот и высадили в дверь. Тут он проходил по коридору с остановкой и медленно, потому что нагрузка со стороны братии была большая.

О. Артемий также шел медленно, с большими остановками, иеродиакон Иосиф прошел быстро и прямо за Порту... Сергия (писаря) больше катили по коридору. Он закрывал голову, а боков не жалел... О. Гавриил получил хорошие фонари под очеса. О. Самсон прошел все пути, и у него получилось извержение афидроном без всяких медицинских средств.

Чудно провожали о. Павлина, соборного старца... И получил о. Павлин очеса сини, браду малу и редку, ноги хромы. Последовала очередь и за другими попами. Иаков и Серафим — сильные люди и оборону имели при себе хорошую. Для них у дверей поставили Геласия и Смарагда, чтобы “очуманить” их. Угощение они получили от всего братства. Через две лестницы прошли с “большой честью”, там получили свободу и, идя по двору, только оглядывались назад...

Почетный иеромонах и бывший эконом Петроградского Андреевского подворья о. Досифей показался из двери в коридоре, как богатырь: росту высокого, с распущенными волосами, обвешанный немощной (мелкорослой) братией, которая не могла его свалить на землю, чтобы потешиться над ним. Когда он пошел по коридору, малые силы были освобождены, а приступили два вышеупомянутых о. Смарагд и о. Геласий и сразу повалили. Занял место о. Досифей поперек всего коридора и всем было доступно прикасаться к нему. И продолжал он свой путь головой вперед, вниз по лестнице, а там до собора шел на своих ногах. Тихими шагами пошел он в свою келию, заложил дверь своим гардеробом, умывальником и другими келейными принадлежностями и сидел там, как медведь до времени...

О. Димид, как личность, являющая себя истинным философом и преданным своему новому мудрованию, получил почетное вознаграждение от лица братии. Две седмицы лежал на пузе, а бока и спину берег к старости... О. Варлаам все руки нам перепортил своим телосложением. Ударов было много, а ран не получалось. Всех досада брала. Кожа так присохла к костям, что нисколько не предавалась тлению от ударов...

Дошла очередь до бывшего игумена Иеронима и его келейника Климента. У первого отобрали ключи, взяли под руки и с честию стали выводить из покоев. Климент хотел укрыться под игуменской ряской, но когда вышли в коридор, Климента вытащили из-под рясы и утешались над ним все, кто хотел, как над главным виновником всего дела. На прощание он получил от братии синие очеса и боковые награды» («Забытые страницы русского имяславия». С. 261–264).

К весне 1913 года имябожники господствовали в Пантелеимоновом монастыре, в Андреевском и Фиваидском скитах. В то же время Ильинский скит и русские келий на Афоне, хотя и не избежали некоторых разногласий, остались верны православному учению о почитании Имени Божия. Правда, недуг имябожничества поразил только русскую часть Афона, другие афонские монастыри пока оставались свободными от еретиков.

 * * *

Для понимания событий, которые происходили на Афоне в 1912–1913 годах, следует знать, что во главе всего Афона стоит Священный кинот, состоящий из представителей всех афонских монастырей. В каноническом отношении все монастыри и их насельники находятся в ведении Константинопольского Патриарха. Следует добавить, что ко времени афонской смуты у Святой Горы произошли изменения государственного плана. В 1912 году в результате Первой Балканской войны между Турцией и Балканским союзом, Афон, прежде принадлежавший Турции, отошел к Греции. 2 ноября над протатом вместо турецкого было поднято греческое знамя. Бухарестским договором великих держав от 26 августа 1913 года принадлежность Афона Греческому королевству была утверждена и юридически.

Не случайно обе противоборствующие стороны, как православные, так и имябожники, для разрешения своего спора в августе 1912 года обратились к своему правящему архиерею Константинопольскому Патриарху Иоакиму III. Патриарх в свою очередь поручил богословской школе Константинопольского Патриархата на о. Халки тщательно исследовать новоявленное учение. 27 августа в своем ответе Патриарху Халкинская богословская школа определяет новое учение еретическим. В своей Грамоте, посланной на Афон 12 сентября 1912 года, Патриарх Иоаким III отечески повелел подчиненным ему монахам отстать от бессмысленного суемудрия о вещах, которых они не знают. И поскольку началом и причиной соблазна, появившемся на Святой Горе, стала книга схимонаха Илариона «На горах Кавказа», то в Грамоте запрещалось чтение этой книги, как содержащей много ошибочного и ведущей к ереси.

К сожалению, Грамота Патриарха не произвела на заблуждающихся должного воздействия. В своем ослеплении они возымели дерзость всякого несогласного с их мнением считать еретиком. Потому богословы Халкинской школы и Константинопольский Патриарх тотчас стали в глазах имябожников еретиками и даже антихристами. Для того, чтобы убедить легковерных, что это именно так, они слово «Халки» перевели на цифры, подменив при этом последнюю букву, чтобы получилось в результате число имени антихриста — 666.

Таким образом, ни увещания кинота Святой Горы, ни Грамоты с увещаниями Константинопольских Патриархов Иоакима III, а потом Германа V, ни увещания Синода Русской Церкви в лице своих иерархов: архиепископов Антония (Храповицкого), Никона (Рождественского), Владимира (Богоявленского) и др. не возымели должного результата. Напротив, еретики все более укреплялись в своей кажущейся им правоте. Особую радость и помощь в укреплении их верности имябожию оказал тот факт, что синодальный миссионер игумен Арсений, посланный на Афон для вразумления заблуждающихся, в апреле 1913 года перешел на сторону имябожников и стал одним из активных сторонников ереси. Помогали распространению ереси и слухи, что сам Государь за них. Таким слухам могло способствовать то обстоятельство, что у Булатовича были давние связи в высших кругах российского общества. Как пишет заведующий Одесским подворьем Пантелеимонова монастыря архимандрит Кирик в своем письме члену Церковного Поместного Собора М.А. Кальневу, «незадолго до открытого бунта “имябожниками”, на Афоне был Григорий Евф(имович) Распутин, который вошел с ними в такой тесный союз, что обещал им поддержку самого Государя». «Это подтверждается еще тем, — пишет далее о. Кирик, — что Распутин протежировал “имябожникам” представиться к быв(шему) Императору с Императрицей во дворце в Царском Селе; по рекомендации и участии в деле сем Распутин представил во дворец к быв(шей) императорской чете четырех имябожников разных типов: одних резвых на язык, и иных, кои бы вызвали сострадание к ним. От таковых-то были: схимонах Мартиниан и родной брат его монах Ириней, схимонах Исакий и монах Манассия. Для большего впечатления, сии товарищи притворили схимонаха Мартиниана в слепца и повели его под руки по коридорам дворца — аки бы действительного слепого... и здесь поставили мнимого слепца пред лицом быв(шего) Государя и Государыни, которая обратила внимание главным образом на “невидящего” света Божия!.. Вздохнула о нем и с укором по адресу архиепископа Никона сказала: “Ах, какой злой архиерей, и слепых старцев, как сего, не пожалел и повыгонял со Святой Горы!”... Между тем, тот мнимый слепец тотчас же по выходе из дворца прозрел очами и стал таким же зрячим, каким и есть до сего времени. А миссия ихняя увенчана была успехом, тем де обстоятельством, что и б(ывший) Государь за них будет стоять, за что смело ручался Г.Распутин. Последствия сего печального исхода дела при разборе оного в Московской Синодальной Конторе оправдались; по предстательству Распутина в Московской Синодальной конторе дело получило такой исход, какой и дал повод оным упорствующим и противляющимся власти церковной снова беспокоить Св. Церковь Божию а лице Церковного Всероссийского Собора, куда они подали свое новое заявление об установлении ихнего нового догмата и правоты (аки бы) ихнего нового неслыханного учения!» (Забытые страницы русского имяславия. С. 317).

Распускание слухов и сплетен о поддержке имябожнического лжеучения Императором Всероссийским, нетерпимость и открытое насилие в отношении иноков, несогласных с имябожниками угрожали не только тем монастырям, которым овладели еретики, но и монастырям Святой Горы, пока свободным от имябожничества. Об этой свой озабоченности кинот Святой Горы сообщил своему Первосвятителю Канстантинопольскому Патриарху Герману V, который своей Грамотой от 15 февраля 1913 года повелел явиться вождю имябожничества о. Булатовичу на заседание Синода. «Борец за Православие» проигнорировал это повеление своего Первоиерарха и на заседание Синода не явился. Понять его можно: чтобы он сказал Патриарху и иерархам Константинопольской Церкви на Священном Синоде? Как убеждал бы он, что имя Божие есть Бог, тех, для кого язык Отцов Церкви был родным языком? Это русским своим слушателям какой-нибудь имябожник может сказать, что св. Григорий Палама именовал энергию Божию Богом. Но ведь не скажешь этого греку, читавшему и читающему св. Григория в подлиннике, и достоверно знающему, что нигде в своих сочинениях св. Григорий не именует энергию Богом (Θεός), а только Божеством (Θεότις).

Несмотря на то, что вождь имябожничества не явился на заседание Священного Синода, тем не менее, вопрос об имябожничестве исследовали и в его отсутствие. 30 марта богословская школа Константинопольского Патриархата на о. Халки после тщательного исследования сочинений имябожников определила имябожничество ересью, никакого отношения к святоотеческому учению об именах Божиих не имеющей. А 5 апреля Синод Константинопольской Церкви осудил имябожничество как ересь, о чем сообщалось в Грамоте Патриарха Константинопольского с требованием отречения имябожников от ереси под угрозой удаления со Святой Горы. Осудил ересь и Синод Русской Православной Церкви в своем Послании от 18 мая 1913 года. А Определением Св. Синода от 27 августа 1913 года за № 7644 было, между прочим, постановлено: усвоить последователям нового лжеучения наименование имябожников, как наиболее соответствующее содержанию их учения.

Испокон веков на Афоне непоколебимо хранилась святая православная вера, которую не могли поколебать ни нашествия католиков, ни турецкое владычество. Устав Святой Горы строго запрещает еретикам нахождение на Афоне. Впав в ересь, и не желая от нее отречься, еретики сами приговорили себя к изгнанию с Горы. Но если бы удаление еретиков осуществляли греческие власти, вполне могло случиться и так, что вместе с еретиками были бы удалены и православные. Архиепископ Никон (Рождественский) пишет по этому поводу: «греки только и ждали того, чем кончится дело в Пантелеимоновом монастыре. В киноте мне потом сказали откровенно, что если бы консул не удалил еретиков, то сам кинот нашел бы средства их удалить: теперь здесь хозяева не турки, а греки, которые легко могли прислать хоть целый полк из Солуня. А под видом еретиков не трудно уже было очистить и вообще Св. Гору от русских» (Мои дневники. С. 162).

Вот почему Государь Император, русское правительство по ходатайству Святейшего Синода приняли решение об удалении лжемудрствущих с Афона. Эта задача была возложена на русского консула в Солуне. В то же время Священноначалие Церкви понимало, что большая часть имябожников впала в ересь не в результате гордого устроения своего ума, а по элементарной богословской неграмотности. Беседы с таковыми о том, как учили об Именах Божиих Святые Отцы, могли дать добрые плоды. Необходимо было организовать эти беседы с заблуждающимися, чтобы не погубить тех словесных овец Христовых, которых из-за их неопытности увлекли за собой вожди ереси. Эта задача Священным Синодом была возложена на архиепископа Никона (Рождественского), который с этой целью и направился на Афон.

Прибыв на Афон для обращения заблудших на путь Православия, архиепископ Никон обнаружил и в Пантелеимоновом монастыре, и в Андреевском скиту печальное зрелище. Вот как описывает это сам святитель: «Крайняя нетерпимость есть их (имябожников. — П.А.) отличительная черта. Подобно всем фанатикам, они преследуют всех несогласных с ними всякими досаждениями: называют их “масонами, богохульниками, иудами-предателями, арианами” и именами других еретиков; отплевываются от них, как от нечистых, зараженных людей, не хотят с ними молиться, трапезовать, на их приветствия не отвечают и отворачиваются от них... Служат отдельно, не поминая ни Патриарха, ни нашего Синода, ни игумена; в церкви за богослужением, вместо святоотеческих писаний читают книгу “На горах Кавказа” или “Апологию веры” Булатовича, Власть игумена сведена к нулю. Простой монах Ириней с важностью ходит по монастырю, как настоятель, его сторонники демонстративно, как бы издеваясь над православными, кланяются ему в ноги, целуют ему руки, а он благословляет их. Монастырское начальство, потеряв всякую власть, умоляло избавить обитель от этой банды забастовщиков. Хотя число православных в последнее время нашего там пребывания достигло 700, но никто из них не смел рта открыть против главарей еретического движения» (Мои дневники. С. 156, 157).

Тяжело было видеть это владыке Никону, тем не менее, ради самих заблудших он начал проводить с ними беседы. В этом ему помогал проф. С.В. Троицкий, до этого написавший ряд сочинений против имябожников. Первоначально беседы проходили в храме. Однако вскоре от этого места бесед пришлось отказаться из-за кощунственных выходок еретиков, оскорблявших святыню храма Божия. Пришлось перейти для бесед в библиотеку. На беседах заблудшим предлагались книги творений Святых Отцов. Они могли сами открыть эти книги и прочитать те места, где Отцы учат об именах Божиих. Для тех имябожников, которые знали греческий язык, были приготовлены творения Святых Отцов на греческом. Многих имябожников эти беседы отвратили от ереси, и они покаялись в своем грехе противления Церкви. Те же из имябожников, которые остались послушными своим вождям, были преданы воле Божией и государственной власти, которая в лице консула и удалила еретиков со Святой Горы. С удалением с Афона вождей ереси и зачинщиков беспорядков, жизнь монастырская пришла в свое обычное устроение, и остающиеся на Св. Горе еретики уже не досаждали православным. С прибытием из России на Афон очередного парохода, последние имябожники добровольно покинули Гору, как до этого и обещали владыке Никону.

Следует отметить, что на защиту монахов-имябожников выступила единодушно революционно-демократическая и иудейская печать, воспользовавшаяся афонской смутой, чтобы в очередной раз облить грязью Православную Церковь. Приведем отрывок из дневников архиепископа Никона. «“Колокол” почти целиком перепечатал из одесской “Русской речи” статейку под заглавием: “Почему еврейская печать, особенно одесская, нападает на архиепископа Никона”... Не лишним считаю занести эту статейку в свой дневник, тем более, что автор ее опустил некоторые мелочи, очень для того времени характерные, а потому я и пополню их. Вот эта статейка:

“На грязной улице еврейской печати опять праздник. Афонская смута, умело раздутая бежавшими из России революционерами, дает ей повод для нападений на Церковь. Что сущность волнующего Афон лжеучения состоит в дикой мысли, будто именования Бога суть сам Бог, об этом левая печать стыдливо умалчивает, а старается облить грязью тех, кто тушил возгоревшийся пожар. Особенно точат зубы на водворившего внешний порядок на Афоне архиепископа Никона. С ним у левых партий свои счеты”.

Надо оговорить, что внешний порядок водворен не мною, а представителями государственной власти, которая — честь ей и глубокая благодарность — решила разорить самое гнездо смуты, изъяв из Пантелеимонова монастыря, а затем и Андреевского скита главарей смуты, сумевших загипнотизировать темную толпу невежественных монахов и спрятавшихся за эту толпу. Без такого изъятия восстановить внешний порядок было невозможно».

 * * *

Известно, что во время Афонской смуты на Святой Горе проводил подвижническую жизнь великий светильник нашей Церкви преп. Силуан Афонский. Некоторые публицисты пытаются представить дело так, что, якобы, преподобный Силуан не принадлежал ни к одной из спорящих сторон. Но они забывают о том, что все оставшиеся на Афоне монахи (после выдворения смутьянов), даже те, кто находился в русских кельях, должны были подписать отречение от имябожнической ереси. Иногда в жизни православного человека наступают такие моменты, когда ему следует сделать свой решительный выбор: на чьей он стороне. Так как преп. Силуан остался жить на Афоне, следовательно, он подписал отречение от имябожнической ереси.

В заметках игумена Пантелеимонова монастыря архимандрита Мисаила есть сообщение о том, что преп. Силуан, подвизавшийся в Старом Руссике, едва не стал жертвой разъяренного имябожника, который кричал: «Все равно наших рук не избежите; мы всех убьем!» (Забытые страницы... С. 182).

Итак, осужденные Константинопольской и Русской Церковью имябожники покинули Афон и прибыли в Россию. Как коснеющие в ереси, они были лишены священства и монашества, переодеты в мирское платье и разосланы по местам приписки. Как повествуется в жизнеописании замечательного старца иеросхимонаха Стефана (Игнатенко), тяжелым испытанием для Кавказа был приезд туда изгнанных в 1913 году со Святого Афона взбунтовавшихся монахов-имябожников. Ослепленные страстью, невежеством и ревностью не по разуму, имяславцы вели себя агрессивно по отношению к православному монашеству. Много пришлось потерпеть от них иеромонаху Стефану. Немногие из них, покаявшись, вернулись в лоно Церкви. Одним из этих немногих оказался чтимый старец, ныне канонизированный схиигумен Кукша (Величко)» (Жизнеописание старца иеросхимонаха Стефана (Игнатенко). М., 1999. С. 15).

«Большинство имябожников, — вспоминает монахиня Сергия (Клименко), — осело на Кавказе. И, в силу того, что “ложь ближе падшему уму человеческому, чем истина”, это ложное, нездоровое направление нашло сочувствие: раскол стал охватывать целые станицы; пошли “откровения” о том, что якобы голубь вылетел из Православной Церкви и она осталась без благодати. Да не будет этого: врата адовы не одолеют Церкви Христовой!! Характерной особенностью имябожников была лютая ненависть к православному духовенству: они набрасывались на наших батюшек, рвали им рясы, поджигали кельи, приводили к дверям их жилищ милицию. И все это делали, “творя” вслух Иисусову молитву! Вот как поглумился враг над именем Божиим!» (Православный взгляд на почитание Имени Божия. С. 98).

 * * *

Уже в России Булатович с ближайшими своими единомышленниками написал в Российский Правительствующий Синод «Заявление» о своем отложении от Матери Церкви, опубликованное в иудейском журнале «Итоги жизни». Однако Церковь всегда различала вождей ереси и тех иноков, которые в силу своей богословской необразованности коснели в ереси. Так шесть бывших афонских иноков, согласно их прошения, были преданы суду Московской Синодальной Конторы. Суд, проходивший под председательством Московского митрополита Макария, потребовал от них отречения от имябожнических заблуждений. И после того, как иноки отреклись от этих заблуждений, они были допущены до священнослужения. Вот что говорится в Указе Святейшего Синода от 24 мая 1914 года по поводу этого решения суда Московской Синодальной Конторы: «...Синодальная Контора нашла, что в “исповеданиях веры в Бога и в Имя Божие”, поступивших от названных иноков, в словах: “повторяю, что именуя Имя Божие и Имя Иисусово Богом и Самим Богом, я чужд как почитания Имени Божия за существо Его, так и почитания Имени Божия отдельно от Самого Бога как какое-то особое Божество, так и обожения самих букв и звуков и случайных мыслей о Боге”, — содержатся данные к заключению, что в них нет основания к отступлению ради учения об Именах Божиих от Православной Церкви». Однако нельзя не признать, что эта формулировка Синодальной Конторы носила половинчатый характер.

К сожалению, ересиарх Булатович и его единомышленники имели своих покровителей в высших кругах. Как отметил в своих докладах Поместному Собору 1917 года секретарь подотдела по афонскому движению В. Зеленцов (впоследствии епископ Прилукский Василий (Зеленцов)), обер-прокурор Св. Синода В.Саблер распорядился не публиковать в «Церковных ведомостях текст Определения Святейшего Синода от 10–24 мая 1914 г. за № 4136, в котором отменялся оправдательный приговор Московской Синодальной Конторы в отношении некоторых имябожников (от 8.05.1914 г.).

Стараниями другого обер-прокурора — А.Волжина — через два года не было опубликовано и осело в Синодальной Канцелярии Определение Св. Синода от 10 марта 1916 г. за № 2670, в котором подтверждалось осуждение ереси имябожничества.

Несмотря на это, указанные Синодальные Определения (от 10–24 мая 1914 г. и от 10 марта 1916 г.) остаются в силе до сего дня (см.: Забытые страницы русского имяславия. С. 351–409).

В дополнение уже существующих Синодальных Определений Указом Святейшего Синода от 8–12 октября 1918 года, подписанным шестью иерархами Церкви, и в их числе Патриархом Тихоном, прекращалось действие разрешения Синода от 22–25 апреля 1914 года (№ 3479) священнослужения имябожникам. Данное разрешение, снисходившее к немощам заблудших, было использовано еретиками для распространения своего заблуждения среди истинных чад Церкви. Новым Указом 1918 г. Синод потребовал от еретиков письменного отречения от ереси и твердого исповедания положений «Послания» Синода от 1913 года.

Этот синодальный Указ подтвердил Святейший Патриарх Тихон в своем Рождественском Послании к архипастырям Церкви в 1921 году: «...В эти высокие дни, когда Церковь празднует Рождество Богочеловека, принесшего на землю мир и благоволение Отца Небесного, почитаю благопристойным напомнить Вам вкратце об Афонских имяславцах и преподать Вам некоторые указания, как относиться к сим инокам. Из дела усматривается, что Св. Синод в определении своем от 3/25 апреля 1914 г. за № 3479 снисходил к душевному настроению и образу мыслей афонских монахов, малосведущих в книжном изложении Богословия и в формах делопроизводства разрешил вместо требуемой ранее подписи имябожниками отречения от своего лжеучения заменить таковую письменным свидетельством (клятвенным обещанием) с целованием Св. Креста и Евангелия своей веры Православной, точного следования Православной Церкви и послушания Богоустановленной иерархии, веруя так, как учит Св. Церковь, от себя ничего не прибавляя, не убавляя, в частности при почитании Имени Божия, Имя Его не считать за сущность Божию, не отделять от Бога, не почитать за особое Божество, не обожать букв и звуков и случайных мыслей о Боге и тако верующих и изъявляющих повиновение Церковной власти, Св. Синод решил принимать в Церковь, а священнослужителям дозволял совершать служение. Но, оказывая свое снисхождение, Синод не изменил прежнего своего суждения о самом заблуждении, содержащемся в сочинениях Антония Булатовича и его последователей, которых решил передать на рассмотрение Всероссийского Священного Собора, от которого и зависит разрешение всего дела по существу».

Таким образом, прежнее суждение Синода об имябожничестве как ереси, изложенное в «Послании» Синода от 18 мая 1913 года, равно как и последующие синодальные Определения 1914, 1916 годов, остаются до нынешнего дня в полной силе. При этом не следует забывать, что ересь имябожничества возникла вовсе не в Русской Православной Церкви, а в Константинопольской, суду которой канонически и подлежали все афонские иноки. В Констатинопольской Церкви и должно было искать имябожникам свое оправдание. Архиепископ Никон, обращаясь к о. Булатовичу, пишет: «вас, о. Антоний, давно зовет на суд свой Святейший Патриарх Вселенский: он и лично в беседе со мною осведомлялся: явитесь ли вы к нему на сей канонический суд? Я ничего не мог ему ответить на этот вопрос. Так вот, вместо того, чтобы писать апологии своей ереси, вместо того, чтобы уводить за собою — вон из Церкви, непослушанием церковной власти, толпы слепо вам верящих монахов, не должны ли вы прежде всего исполнить свой долг пред Первосвятителем Константинопольской Церкви, к коей вы, по канонам церковным, принадлежите, — пойти в Царьград и очистить себя, если считаете правым, на суде своей Церкви, а потом уже и вступать в полемику и обличать меня и единомышленных со мной святителей — наш Св. Синод и всех, кто приемлет учение о имени Божием, изложенное в “Послании” Синода» (Мои дневники. С. 170).

 * * *

Среди причин Афонской смуты исследователи отмечают желание некоторой части монашества из малороссов взять под свое управление Андреевский скит, который согласно его уставу, должны населяться в основном монахами-великороссами, а возглавляться только великороссами, и на все священные степени и должности должны избираться только монахи-великороссы. Главари имябожнического движения в своих корыстных целях ловко сумели воспользоваться давними трениями между монахами великороссами и малороссами, как засвидетельствовано в подотделе по Афонскому движению на Поместном Соборе 1917–1918 гг.

Малороссам-имябожникам в Андреевском скиту действительная цель была известна и до смещения архимандрита Иеронима с игуменства; от великороссов же действительная цель скрывалась очень тщательно, так что великороссы узнали ее только уже тогда, когда власть над скитом, по изгнании архимандрита Иеронима, очутилась в руках малороссов.

К сожалению, поставленные подотделом по Афонскому движению вопросы по Пантелимонову монастырю не были освещены из-за прекращения деятельности Поместного Собора большевиками. Тем не менее, из свидетельства настоятеля Пантелеимонова монастыря архимандрита Мисаила, мы знаем, что после захвата власти в монастыре имябожники первым делом занялись переработкой монастырского устава.

Некоторые исследователи в Афонской смуте винят греков: дескать, они были недовольны умножением выходцев из России на Афоне, так что они превышали по количеству число греков. В результате последних международных событий, получив власть над Афоном, греки, якобы, использовали разногласия в русских монастырях в своих целях. Но разве греки учинили бунт в Пантелеимоновом монастыре и Андреевском скиту? Разве греки жестоко избивали православных монахов и изгоняли их из Андреевского скита? Подобным исследователям следовало бы самим сейчас, по прошествии долгого времени, как говорится, задним числом, предложить свой вариант умиротворения в означенных обителях. Что бы они сделали для умиротворения бунтующих монахов, ослепленных своим, как им казалось, стоянием за веру?

Впрочем, в результате того, что были приняты меры по выдворению главарей ереси с Афона на территорию Российской Империи, Константинопольская Патриархия решила передать дальнейший суд над упорными имябожниками русской церковной власти.

Святоотеческое учение об Именах Божиих

 Ересь имябожничества не является совершенно новой ересью. Еще ересиарх II века Евномий учил, что слова Священного Писания произносил Сам Бог. Этот Евномий, арианин по убеждению, всячески пытался подкрепить арианское заблуждение философскими соображениями. Одним из таких соображений и было у него лжеучение об именах. Находясь под обаянием Платоновой философии, Евномий учил, что имена вещей существовали ранее самих вещей и выражают собой самую сущность вещей. Эти имена были открыты людям Самим Богом, Который Сам нарекал имена и травам полевым, и зверям лесным и насадил имена в душах людей как самую сущность вещей. Люди, таким образом, по Евномию, обладая самою сущностью вещей, могут иметь самое истинное познание о вещах. Распространив это свое лжеучение на имена Божии, Евномий учил, что имена Божии насаждены в душах людей Самим Богом. Они выражают самую сущность Бога, потому посредством их человек может познавать Бога точно так, как знает Он Сам Себя. Одним из имен Божиих является имя Нерожденный. Это имя Евномий относит к Отцу, что справедливо, также как и то, что имя Рожденный относится к Сыну. Но, приложив к этим именам свою ложную философию, Евномий получил желаемое: что сущность Отца отлична от сущности Сына. Ибо если имена Божии выражают самую сущность Божию, то у отличных друг от друга имен — Нерожденный и Рожденный — будут и разные сущности. Так Евномий пытался доказать арианское лжеучение о различии сущностей Отца и Сына. С другой стороны, несмотря на все заявления Евномия о важности имен Божиих для познания самой сущности Божией, он, тем не менее, отрицал священный характер этих имен и необходимость призывания их для получения благодати Святого Духа. Тайна благочестия, по Евномию, состоит не в священных именах, не в особенных обычаях церковных и таинственных знаках, а в точности исповедания догматов веры.

Св. Григорий Нисский, опровергая нечестивого Евномия, пишет, что «простота догматов истины, уча тому, что такое Бог, предполагает, что не может Он быть объемлем ни именованием, ни помышлением, ни иною какою постигающею силою ума; пребывает выше не только человеческого, но и ангельского и всякого премирного постижения, не изглаголан, не изречен, превыше всякого означения словами, имеет одно имя, служащее к познанию Его собственного естества, именно, что Он один паче всякаго имене (Флп. 2, 9)» (Творения. М., 1863. Ч. 5. С. 256-257).

О том, что Бог по существу Своему неименуем, учат и многие другие Святые Отцы. Св. Иустин Философ: «Бога нельзя назвать никаким собственным именем. Ибо имена существуют для обозначения и различения предметов при их множестве и разнообразии, но никого прежде не было, кто дал бы Богу имя, и Он не имел нужды давать Самому Себе имя, будучи только один, как Он Сам свидетельствует чрез пророков Своих, говоря: Я Бог первый и последний и кроме Меня нет другого Бога (Ис. 64, 6). Поэтому... Бог, посылая Моисея к евреям, не упоминает ни о каком имени Своем, но таинственно обозначает Себя посредством причастия (Сый) и тем дает знать, что Он есть един» (Увещание к еллинам // Памятники древней христианской письменности. М., 1863. С. 66-67).

Св. Григорий Богослов: «Божество неименуемо. ...Как никто и никогда не вдыхал в себя всего воздуха; так ни ум не вмещал совершенно, ни голос не обнимал Божией сущности» (Творения. М., 1844. Ч. 3. С. 96).

Преп. Иоанн Дамаскин: «Божество, будучи непостижимым, непременно будет и безымянно. Итак, не зная существа Его, да не станем отыскивать имени Его существа, ибо имена — годны к показанию дел. ...Итак, поколику Бог — непостижим, Он и безымянен» (Точное изложение православной веры. М., 1992. С. 105).

Эти святоотеческие свидетельства о том, что Бог не имеет никакого собственного имени, опровергают не только философские предположения Евномия, но и голословные утверждения имябожников о существовании некоего премирного, нетварного, Самим Богом произнесенного Имени Божия. Святые Отцы поучают нас, что до сотворения мира не было того, кто дал бы Богу имя, и Он не имел нужды давать Самому Себе имя, будучи только один. Поэтому, посылая Моисея к евреям, как говорит св. Иустин Философ, Бог не упоминает ни о каком имени Своем.

Но если Бог не имеет Своего собственного имени, если по существу Он безымянен, то что значат те имена, которыми Бог нами все-таки именуется? Эти имена, по святоотеческому учению, означают свойства Божии, познаваемые нами из той или иной деятельности Божией, из тех или иных действий Божиих. Так, имя Сый, которым Бог называет Себя Моисею, есть, согласно св. Иустину, таинственное обозначение свойства Божия, что Он есть един. «Когда слышим о Боге, — говорит св. Василий Великий, — что вся премудростию сотворил есть (Пс. 103, 24), познаем Его зиждительное художество. Когда слышим, что отверзает руку Свою и исполняет всяко животно благоволения (Пс. 184, 16), познаем на всех простирающийся Промысл. Когда же слышим, что тму положи за кров Свой (Пс. 17, 12), уразумеваем невидимость Его естества. И опять, слыша сказанное от лица Божия: Аз есмь, и не изменяюся (Мал. 3, 5), познаем всегдашнее тождество и непревратность Божией сущности» (Творения. Ч. 3. С. 27).

Из действий Божиих, о которых сказует нам Священное Писание, мы узнаем о свойствах существа Божия, и наименования этих свойств становятся у нас и именами Божиими. Источник этих имен человеческое рассуждение, или примышление, как говорят Святые Отцы. Евномий говорил, что имя Нерожденный — такое имя Божие, которое никак невозможно узнать при помощи человеческого рассуждения, и потому, дескать, это имя является собственным именем существа Божия. Опровергая Евномия, св. Василий Великий учил, что имя Нерожденный, как и другие имена, имеет своим источником человеческое примышление. «Когда обращаем взор на прошедшие века, — писал Св. Отец, — и находим, что жизнь Божия простирается далее всякого начала, тогда называем Бога нерожденным: а когда простираемся умом на грядущие века, тогда никаким пределом необъемлемого, беспредельного, бесконечного называем нетленным» (Творения. Ч. 3. С. 25).

Это учение св. Василия Великого о человеческом примышлении как источнике появления имен Божиих вызвало сильнейшее возражение со стороны Евномия, который, по словам св. Григория Нисского, «издевается над его (св. Василия. — П. А.) словами о примышлении... обвиняет его в том, что он следует внешней философии и ограничивает Божественное промышление, не признавая происхождение названий предметов от Самого Бога» (Творения. М., 1864. Ч. 6. С. 342, 343). «Что мы скажем? — говорит св. Григорий. – Что ответим охранителю Божественного промысла?» (с. 343).

Евномий «обвиняет нас в неправде за то, — пишет св. Григорий Нисский, — что мы не отрицаем, что человек создан от Бога разумным, но изобретение речений относим к силе разума, данной Богом естеству человеческому. В этом и состоит самое тяжкое обвинение, за которое учитель благочестия (св. Василий Великий. — П. А.) обвиняется в переходе на сторону безбожников и называется наследником и защитником преступной привычки и другими страшными именами... Итак, если он (Евномий. — П. А.) останавливается на одной букве и в этом отношении держится иудейского образа мыслей, и если еще не научился тому, что христианин есть ученик не письмени, но духа, ибо писмя, по слову апостола, убивает, а дух животворит (2 Кор. 3, 6), но выставляет нам одно дословное чтение букв и убежден, что их произносил Сам Бог; то он допускает не иное что, как то, что и Бог по подобию людей употреблял пространные речи, выражая мысли при помощи голоса и звука» (с. 344).

«Моисей, — поучает св. Григорий, — говорил тем языком, который был для него природным и в котором был воспитан, а Богу приписывал эти слова... по незрелости только что приводимых еще к богопознанию, для яснейшего представления Божеской воли и дабы удобнее убедить слушателей, внушая им страх достоверностию Того, Кто говорил им» (с. 369). «Не признак ли крайней простоты — приписывать Богу изобретение речений, — Богу, для восхваления Которого мал целый мир и чудеса его — и, оставив великое, прославлять Божество, приписывая Ему человеческие дела» (с. 371).

«Спрашивают, — пишет св. Григорий, — когда Писание признает, что сии названия положены Богом, то как вы (Православные. — П. А.) говорите, что имена придуманы людьми? Что сказать нам на это? Опять прибегаем к обычному слову и говорим, что изведший всю тварь из небытия в бытие есть Создатель вещей, рассматриваемых в их сущности, а не имен, не имеющих существенности и составленных из звуков голоса и языка» (с. 373).

Св. Григорий учит далее, что человеку невозможно иметь перед глазами все существующее. Поэтому великое множество существующих вещей мы должны сохранять в памяти. «Но сохраниться раздельное памятование в нас, — говорит св. Григорий, — иначе не может, если обозначение именами заключающихся в нашем разуме предметов не даст нам средства отличать их один от другого». «Богу все присуще, — продолжает св. Отец, — и Ему не нужно что-либо помнить, поелику Он все обдержит и созерцает Своею всепроницающею силою. Итак, какая Ему нужда в речении или имени, когда самая находящаяся в Нем мудрость и сила неслитно и нераздельно объемлет естество сущего? Итак, все сущее и существующее — от Бога, а для нашего руководства к тому, что существует, прилагаются имена, означающие предметы. Если же кто скажет, что сии имена образуются как угодно людям, сообразно их привычкам, тот нисколько не погрешит относительно понятия Промысла; ибо мы говорим, что имена, а не естество существующих предметов происходит от нас» (с. 377-378).

Св. Григорий однозначно учит, что имена образованы людьми; эти имена и нужны людям, запечатлевающим в своей памяти при помощи имен понятия о существующих предметах. Имена образуются людьми сообразно их привычкам; важнейшую роль в образовании имен играет человеческое примышление.

Здесь следует заметить, что св. Григорий в своем сочинении против Евномия излагает не свое частное мнение относительно образования имен, а защищает учение об именах Божиих св. Василия Великого. Св. Григорий доказывает истинность учения св. Василия о человеческом примышлении в деле образования имен Божиих, и безосновательность мнения Евномия о происхождении этих имен от Самого Бога. Именно св. Василий Великий, которого св. Григорий в своем сочинении называет своим наставником (С. 342) первый обличил зловерие Евномия о происхождении имен от Самого Бога, изложив православное учение о человеческом примышлении в образовании имен Божиих. И тогда каковы мотивы тех писателей, которые пытаются приписать авторство учения о примышлении св. Григорию Нисскому? Мотивы понятны. Полемика с таким великим Отцом Церкви, каковым является св. Василий Великий невыгодна самим полемистам, потому что православные христиане никогда не предпочтут их слова богопросвещенным словам вселенского учителя. И потому как ранее один из начальников ереси имябожничества иеросхимонах Антоний (Булатович) внушал своим последователям, что он ведет полемику, якобы с архиепископом Никоном и другими защитниками Православия, так и нынешние последователи о. Антония, пытаются представить дело так, как будто бы они полемизируют только со св. Григорием Нисским.

По учению Церкви свойств Божиих бесконечное количество, бесконечное количество может быть и имен Божиих. Утверждать, что в имени Божием, одном имени заключено все существо Божие, как это утверждают имябожники — есть верх бессмыслицы. «Нет ни одного имени, — поучает нас св. Василий Великий, — которое, объяв все естество Божие, достаточно было вполне его выразить. Но многие и различные имена, взятые в собственном значении каждого, составляют понятие, конечно, темное и весьма скудное в сравнении с целым, но для нас достаточное. Из имен же, сказуемых о Боге, одни показывают, что в Боге есть, а другие напротив, чего в Нем нет. Ибо сими двумя способами, то есть, отрицанием того, чего нет, и исповеданием того, что есть, образуется в нас, как бы некоторое отпечатление Бога» («Творения». Ч. 3. М., 1844. С. 31).

Ни одно из имен Божиих не описывает должным образом даже истинные свойства высочайшего Божества, а являются лишь слабым подобием этих свойств. Св. Дионисий Ареопагит: «Таинственное учение, преданное нам в Св. Писании, различным образом описывает досточтимое высочайшее Божество. Иногда оно именует Бога словом, умом и существом, показывая тем разумение и премудрость, свойственную одному Богу, и выражая то, что Он-то истинно и существует, и есть истинная причина всякого бытия, уподобляет Его свету и называет жизнью. Конечно, сии священные изображения представляются некоторым образом приличнее и возвышеннее чувственных образов, но и они далеки от того, чтобы быть точным отражением высочайшего Божества. Ибо Божество превыше всякого существа и жизни; никакой свет не может быть выражением Его; всякий ум и слово бесконечно далеки от того, чтобы быть Ему подобными» (О небесной иерархии. М., 1994. С. 26–27).

Имена Божии есть образы Божии, есть некоторое отпечатление Бога, есть слабое отражение свойств Божиих. Эти имена священны, ибо говорят нам о Всесвятом Боге, но эти имена не изречены Богом, не есть живые глаголы Божии, а плоды человеческого примышления (рассуждения) о Боге. Так учат нас об именах Божиих Святые Отцы. А имябожники утверждают, что эти имена премирны, нетварны, что они изречены Самим Богом, что имена Божии есть несотворенная энергия Божия, что в именах Божиих пребывает Бог всем Своим существом, по неотделимости существа Божьего от действий Божиих.

Конечно, действия Божии, деятельность Божия, отражением которых являются Имена Божии, вне всякого сомнения, есть несотворенная энергия Божия. Но чтобы и наименование этих действий Божиих являлось несотворенной энергией Божией, чтобы Сам Бог наименовал от века эти Свои действия?! Нет. Св. Иустин Философ говорит, что прежде сотворения мира «не было никого, кто дал бы Богу имя, и Он не имел нужды давать Себе Самому имя, будучи только один». Только с сотворением людей появились и имена Божии, которыми люди обозначали действия, проявления Божии в мире. Эти имена, как поучают нас Святые Отцы, есть только слабое подобие истинных свойств существа Божия, они ни в коей мере не являются точнейшим изъяснением этих свойств.

Это некоторое отпечатление Бога и есть то, что несут для нас имена Божии. Имена Божии есть образы Божии, слабые отражения свойств существа Божия, а также свидетельства того, чего в Боге нет. Эти имена не изречены Самим Богом, источником их является человеческое примышление. Однако эти имена священны, ибо этими именами обозначается Сам Бог. Как святы иконы, как свят Крест — тоже изделия человеческие, — так святы и имена Божии. Они святы, потому что на них почивает благодать (энергия) Божия. Но сами имена не есть нетварная энергия Божия. Имена Божии не изрекал Сам Бог, и слова Священного Писания не есть живые Глаголы Божии, как лжеумствуют имябожники. Это не православное учение, а лжеучение Евномия, которые учил, что слова Священного Писания произнесены Самим Богом, что имена Божии — от Самого Бога. Это лжеучение талмудического иудейства, верящего, что слова Священного Писания произнесены Самим Богом. Православие же исповедовало и исповедует, что книги Священного Писания написаны пророками и апостолами, и написаны они по вдохновению Святого Духа. И поскольку слова Священного Писания написаны по вдохновению Святого Духа, это не простые человеческие слова, а слова священные. Но эти слова не есть собственные слова Святого Духа, не есть живой Глагол Божий, не есть Энергия Божества, как лжеумствуют имябожники. Слова Священного Писания суть плоды деятельности Божества, плоды воли и премудрости Божией, которую выразили словами пророки и апостолы.

Теперь об одном из краеугольных положений лжеучения имябожников, тезиса о том, что Бог пребывает в Имени Своем всем существом Своим, по неотделимости существа Божия от действия (энергии) Его. Тезис этот для имябожников очень важен. Ибо, хотя и признают они Имя Божие за несотворенную энергию Божию, тем не менее, осознают, что по этой причине называть Имя Божие Богом еще недостаточно. Вот если в Имени Божием пребывает Бог всем существом Своим, тогда с более полным основанием можно назвать Имя Божие Богом, ибо существу Божию богословами преимущественно усваивается наименование «Бог». На это утверждение имябожников следует заметить, что хотя Православие и исповедует, что энергия Божия неотделима от сущности Божией, однако это не значит, что если в тварном мире Бог пребывает Своей благодатью (энергией), то Он пребывает и всем Своим существом. Напротив, такое мнение совершенно чуждо Православию. И об этом свидетельствует не кто иной, как св. Григорий Палама, на авторитет которого пытаются опереться имябожники, особенно современные. В 74-й главе из 150 глав, составленных св. Григорием против Варлаама и Акиндина говорится: «Божественное существо и божественная энергия везде находятся нераздельно, а в нас, созданных, вмещается лишь одна энергия Бога, так как она, по мнению богословов, делится без ущерба. Св. Иоанн Златоуст вещает: «вместима в каждом из нас божественная благодать и энергия, а существо Бога как бы вместилось в тварях, когда оно неделимо само в себе?» Также и в79-ой главе говорится: «Един есть Бог. Существо Его непостижимо, а Божественные энергии Его в тварях проявляющиеся, — постижимы». 83-я глава гласит: «В тварях проявляется мудрость, творчество и могущество, но не существо Бога, говорит Великий Василий, отвечая Евномию. А так как варлаамиты и акиндиновцы утверждают, что ничем не разделяется Божественное существо и Божественная энергия, то явно, они суть евномиане» (Цит. по: Архиеп. Серафим (Соболев). «Новое учение о Софии премудрости Божией». София, 1935. С. 269).

Итак, хотя существо Божие и неотделимо от энергии Божией, тем не менее, в тварях проявляется, вмещается, пребывает только энергия Божия. И если имябожники утверждают, что в имени Божием пребывает Бог существом Своим, то явно что и они суть евномиане.

Современная апология имябожничества

Зародившееся в среде иночества и поддержанное богоискательствующей интеллигенцией, имябожничество после осуждения Константинопольской и Русской Церквами постепенно растеряло своих приверженцев. Можно с уверенностью говорить, что эта ересь чужда современному иночеству. Однако приходится признать, что среди богоискательствующей интеллигенции, именно той интеллигенции, которая ищет Бога в каббале и талмуде, ересь по временам обретается. Каббала и талмуд действительно дают много материала для обретения имябожнического мировоззрения. Еще св. Григорий Нисский обличал Евномия за иудейский образ мышления, поскольку тот учил, что слова Священного Писания произносил Сам Бог. Иудейство каббалы и талмуда убеждено, что все слова Священного Писания проговорены Богом, и это же иудейство убеждено в существовании тайного Имени Божия, которым можно творить чудеса против воли Самого Бога. Именно эта иудейская вера в существование тайного Имени Божия и не дает покоя богоискательствующей интеллигенции, которая время от времени обращает свой взор к имябожническому лжеучению.

Один из таких богоискателей — М.Б. Данилушкин, снабдивший своим предисловием переизданную в 1998 году книгу схимонаха Илариона «На горах Кавказа». Какие же аргументы в защиту ереси приводит Данилушкин?

Во-первых, это голословные утверждения, что ересь разделяли великие Отцы Церкви: св. Василий Великий, св. Григорий Богослов, св. Иоанн Златоуст, св. Григорий Нисский. То есть к имябожничеству он приписывает именно тех Отцов, которые боролись с евномианством, этим древним имябожничеством. Именно эти Отцы опровергали басни Евномия о происхождении Имен Божиих от Самого Бога, а мнение Евномия, что Бог Сам произносил слова Священного Писания, называли иудейством. Именно эти Отцы учили о человеческом примышлении как источнике происхождения Имен Божиих: именем «Иисус», которое у имябожников особенно почитается за «Бога», Господь, напротив, скрыл от диавола Свое Божество.

Во-вторых, к ереси Данилушкин приписывает и почитаемых русских святых. Основания для этого он находит самые разные. Благословил преподобный Варсонофий Оптинский преподобномученицу Великую Княгиню Елизавету выделить средства для издания книги «На горах Кавказа» — значит, по логике Данилушкина, оба они уже имябожники. Оказался преподобный Кукша в числе тех иноков, которые были удалены с Афона, — следовательно, и он имябожник. Но ведь споры вокруг книги «На горах Кавказа» начались после прочтения ее сквозь имябожнические очки о. Булатовичем и другими вождями ереси. А преп. Кукша канонизирован Украинской Православной Церковью не за то, что был удален с Афона, а за богоугодную жизнь. Многие афонские иноки, в том числе и преп. Кукша, следовали за вождями ереси в силу своей неискушенности в богословии. Впоследствии все они оставили заблуждение.

Так же неосновательны попытки Данилушкина подкрепить имябожнические заблуждения авторитетом св. прав. Иоанна Кронштадтского. Некоторые его выражения в «Мыслях христианина» действительно могут быть истолкованы имябожниками в свою пользу. Однако не следует забывать, что в богословских спорах должно соблюдаться правило: спорные выражения кого-либо должны рассматриваться в контексте других его сочинений. Как убедительно показал архиепископ Никон в своем сочинении «Великое искушение», св. прав. Иоанн в своих сочинениях не только не разделяет имябожнические заблуждения, а, напротив, является их обличителем. Также не следует забывать, что св. прав. Иоанн прославился в нашей Церкви не как богослов, а как молитвенник и чудотворец. Архиепископ Серафим (Соболев) приводит следующий случай из жития этого угодника Божия. В начале 90-х годов прошлого столетия св. прав. Иоанн написал сочинение о Святой Троице. Святитель Феофан Затворник, прочитавший это сочинение, указал отцу Иоанну, что некоторые выражения этого сочинения могут дать повод к неправым мыслям. И что же сделал угодник Божий? Он приказал немедленно уничтожить эту книгу, и она совершенно была изъята из обращения («Новое учение о Софии Премудрости Божией». С. 348). Вот поступок истинной святости! Если, к примеру, прот. Сергий Булгаков, которому было указано на его аполлинарские воззрения на Лицо Спасителя, продолжал упорно защищать эти свои ложные воззрения, вплоть до обвинения в ереси святых Отцов II Вселенского Собора, предавших Аполлинария анафеме, то святые совершенно не таковы. Угодник Божий, как видим, не стал настаивать на своих не совсем точных формулировках, которые могли бы ввести в соблазн православных читателей, а отказался от них самым решительным образом. И можно нисколько не сомневаться, что если бы св. прав. Иоанн дожил до споров с имябожниками, то сам бы осудил имябожников как еретиков; и если бы некоторые его изречения цитировали имябожники, то он, без сомнения, отказался бы от них.

В-третьих, Данилушкин совершенно безосновательно причисляет имябожников к наследникам св. Григория Паламы на том основании, что св. Григорий якобы так же, как и имябожники, именовал энергию Божию Богом. Святитель Григорий Палама никогда не именовал энергию Божию Богом, он никогда не разделял подобного заблуждения. Чтобы убедить читателей в обратном, Данилушкин цитирует 5-й анафематизм против Варлаама: «Анафема тем, кто думает, что только одному существу Божию свойственно имя Бога, а не энергии». Трудно сказать, умышленно или нет, но Данилушкин приводит неправильный перевод этого анафематизма. Нигде в своих сочинениях св. Григорий не применял по отношению к энергии греческого слова Θεός (Бог), а только Θεότις (Божество). Это обстоятельство было уже давно замечено исследователями творений св. Григория. И потому не случайно Синодальное Послание по поводу лжеучения имябожников, в частности, гласит: «Святитель (св. Григорий Палама) нигде не называет энергий “Богом”, а учит называть их “Божеством” (не Θεός, а Θεότις). Различие же между этими названиями легко видеть из такого примера. Говорится: “Христос на Фаворе явил Свое Божество”, но никто не скажет: “Христос на Фаворе явил Своего Бога”. Это была бы или бессмыслица, или хула».

В-четвертых, совершенно безосновательно Данилушкин ссылается на решение суда Московской Синодальной Конторы, будто бы реабилитирующее имябожническое лжеучение. Решение это касается только тех иноков, которые представили свои исповедания веры в Московскую Синодальную Контору, и ни в коей мере не касается самого имябожнического учения в целом, о чем еще раз напомнил архипастырям Русской Церкви Святейший Патриарх Тихон в своем Рождественском послании 1921 года, о чем уже говорилось выше. В частности, Святейший Патриарх сказал, что в данном случае Церковь снисходила к душевному настроению и образу мыслей афонских иноков, малосведущих в книжном изложении Богословия, но в ни в коей мере Церковь не изменила прежнего своего суждения о заблуждении, изложенного в Синодальном Послании от 18 мая 1913 года. Напомним еще раз, что Определения Св. Синода от 10-24 мая 1914 года и 10 марта 1916 года, вынесенные уже после суда Московской Синодальной Конторы, подтверждали, что учение имябожников является еретическим.

В-пятых, Данилушкин приводит выдержки из письма Царицы Александры Феодоровны, в которых архиепископ Никон характеризуется якобы «злодеем с Афона». Трудно что-либо сказать о подлинности этих слов Государыни-Мученицы, однако если они и подлинные, это нисколько не свидетельствует в пользу ереси имябожничества. Если бы царица Александра Федоровна узнала подробности избиения православных монахов имябожниками в Андреевском скиту, то она, несомненно, воздержалась бы от таких опрометчивых слов в отношении архиепископа Никона.

Из истории Церкви мы знаем не просто о критических высказываниях, но даже о вражде, которую питал такой светильник Церкви, как св. Кирилл Александрийский, к не менее великому светильнику — св. Иоанну Златоусту. Ныне мы знаем, что св. Кирилл был не прав в своем отрицательном отношении к угоднику Божию; он поверил врагам св. Златоуста, клевещущим на великого Святителя. Сколько таких врагов было у архиепископа Никона?! И в первую очередь иудейство, лукавые деяния которого архиепископ Никон обличал в своих многочисленных проповедях. В статье «Мои вины перед кагалом» архиепископ Никон называет некоторые из тех своих «прегрешений» перед всесильным кагалом, за которые поливала его грязью иудейская печать. Главным из них была проповедь 16 октября 1905 года — проповедь против забастовок. Устроенные закулисными дирижерами революции забастовки рабочих грозили парализовать жизнь столицы и тем самым вызвать всеобщее народное негодование, на волне которого кагал надеялся смести Самодержавие. Проповедь архиепископа Никона в тот же день была прочитана во всех церквах столицы, и на следующий день рабочие стали служить молебны и вышли на работы. Кагал не мог простить этого архиепископу Никону, и потому писания иудейской прессы изображали его как «человека крайне узкого, одностороннего, неуживчивого, придирчивого, капризного, не стесняющегося в приемах борьбы с почему-то неугодными ему лицами, который за все эти качества да еще за крайне неудачное авторство пресловутой погромной проповеди от 16 октября 1905 года был удален из Москвы по единодушному желанию ее духовенства». «Так пишется иудеями история», — замечает владыка Никон, процитировав эту ложь, напечатанную в одной из иудейских газет (Мои дневники. С. 119-120).

Именно из этой «истории» черпает Данилушкин материал для своей писанины, изображая архиепископа Никона — главного обличителя имябожнической ереси — в качестве человека, который якобы разорил Афон, не захотев даже вникнуть в сущность полемики православных с имябожниками. Истиной в этой «истории» является только факт, что имябожники были изгнаны с Афона. Но изгнаны они были с Афона не архиепископом Никоном, а государственной властью. Архиепископ Никон был на Афоне, но был там с увещанием к заблудшим одуматься. И то, что многие еретики презрели его увещательные слова, вина не архипастыря, а самих еретиков. Известно, что множество еретиков презревали анафемы самих Вселенских Соборов. Архиепископ Никон пишет, что «устав Св. Горы не допускает пребывания на ней еретиков, а потому протат, или кинот святогорский решительно заявили, что они еретиков на Св. Горе не потерпят и если русская власть сего не сделает, то сами изгонят еретичествующих» (Мои дневники. С. 124). Архиепископ Никон не только не разорил Афон, а, напротив, сохранил русское монашество на Афоне, обратив множество иноков на путь Православия, на путь послушания Матери Церкви. Неужели этого не понимает Данилушкин и иже с ним, с высоты нынешнего времени как будто бы не могущие рассмотреть того факта, что вся иудейская возня того времени вокруг имябожничества была не чем иным, как очередной попыткой иудейства поколебать Русскую Церковь, а вместе с Церковью и Русское Самодержавие?

В сущность имябожничества глубоко не вникнул не архиепископ Никон, а сам Данилушкин. В своей статье, цитируя вождей имябожничества, он то именует Имя Божие несотворенной энергией Божией, то энергия Божия оказывается у него почивающей на Имени Божием. Так, цитируя имябожника Лосева, Данилушкин пишет: «Имя Божие — энергия сущности Божией. И, как энергия сущности Божией, неотделимо от самой сущности и потому есть Сам Бог»; в другом же месте пишет, что так называемые имяславцы «отстаивали Божественное начало Имени Иисуса и утверждали, что в Имени Божием пребывает сила (энергия) Божия, неотделимая от Его сущности, и потому оно не может быть тварным, и в этом смысле Имя Божие есть Сам Бог». Также, цитируя иеросхимонаха Антония (Булатовича), Данилушкин подчеркивает, что энергия Божия присутствует в Имени Призываемого. Данилушкину с его единомышленниками пора вникнуть в писания вождей имябожничества и в свои собственные. Каким образом в Имени Божием присутствует энергия Божия, если Имя Божие, по мнению самих имябожников, и есть эта самая энергия Божия? Данилушкину следовало бы точнее выражаться, чтобы не сбивать с толку своих читателей, и в первую очередь самого себя. Нужно защищать тезис, что Имя Божие есть несотворенная энергия Божия, как об этом и учили имябожники, а не писать, что в Имени Божием присутствует энергия Божия. Присутствие энергии (благодати) Божией — это одно, сама же энергия Божия — совсем другое. Предмет, на котором почивает энергия (благодать) Божия, и тварен, и имеет начало своего бытия; сама же энергия (благодать) Божия — и нетварна, и вечна. То, что имена Божии священны, что на них почивает благодать Божия (точно так же, как почивает она на св. Кресте, иконах), Православие никогда не отрицало. Архиепископ Никон приводит в этой связи Определение Константинопольского Собора 842 года: «Вечная память верующим, возвещающим... что одинаковую приносит пользу как посредством слова возвещение, так и посредством икон истины утверждение. Как очи зрящих освящаются честными иконами, так и уста освящаются словами». Как почивает благодать (энергия) Божия на св. иконах, св. Кресте, так почивает она и на именах Божиих; как священны св. икона и св. Крест, так священны и имена Божии. Однако никто еще не осмелился утверждать, что св. икона и св. Крест есть нетварная энергия Божия, как это делают имябожники в отношении имен Божиих.

* * *

Каким образом имябожническое лжеучение подрывает само основание Православной Церкви убедительно объяснил митр. Сергий (Страгородский) в письме к митрополиту Вениамину (Федченкову).

«Вслед за имябожниками Вы утверждаете, — пишет митр. Сергий, — что таинства действуются совершением крестного знамения и произнесением имен Божиих; что ставить таинства в зависимость от Церкви значит умалять благодатную силу, данную священнику. Католики и считают священство как бы личной собственностью священников; отсюда у них и неизгладимость благодати хотя бы отречься и от веры; отсюда там и авантюрные поездки за хиротонией к разным маронитам, яковитам и под... Что же касается крестного знамения и имен Божиих, то у нас в Москве, на Рогожском австрийцы, конечно, аккуратнее нас совершат и крестное знамение, и всякое имя произнесут с величайшей точностию до последней буквы; однако, их хиротонии и евхаристию мы признаем пустыми церемониями»...

«Но если Церковь, — пишет далее митр. Сергий, — может объявить недействительным хотя бы одно из таинств, совершенных правильными священниками и с пунктуальным соблюдением всех подробностей формы; то или имябожники ошибаются, или Церковь в таких случаях совершает нечто близкое к святотатству, и следовательно, ее тысячелетнюю практику и канонические правила, на которых эта практика основана, нужно признать, по меньшей мере, ошибочными... Нетрудно видеть, что у Синода имелись все основания рассматривать имябожников не только как энтузиастов молитвы Иисусовой, но и как представителей учения, в своих последних выводах опасного для Церкви» (В кн.: Епископ Иларион (Алфеев). Священная тайна Церкви. Т. 2. СПб., 2002. С. 563, 564).

Как показала история, имябожники соответствующие выводы из своего лжеучения сделали. На Кавказе до сего дня последователи, изгнанных с Афона имябожников, пребывают вне Церкви, совершенно не нуждаясь в ней. Если Именем Божиим можно совершить любое таинство церковное, то зачем тогда нужна Церковь и ее священноначалие?

В заключение отметим, что в последнее время имябожническую ересь защищают и либерально-экуменические издания, отстаивающие откровенно обновленческие тенденции (как в прежние времена революционные газеты). Повторяются, в частности, все те же лживые факты о событиях на Афоне и призванные лишний раз обвинить Русскую Церковь в «гонениях на инакомыслящих».


Благодатный Огонь




Голосование за статью

 /  Не понравилась  -  ...

Комментарии:

Лев Хоружник 13.10.2019 в 20:07:08

Шахбазян упорно стоит на своей выдумке – дескать имяславцев объявили еретиками за то, что они отказались от предложения им приравнять икону к имени Божьему. Я уже объяснял Шахбазяну про то, что имя для имяславцев, во-первых, энергия или благодать Божия пребывающая в звуках или буквах; во-вторых, что эта энергия Божия как таковая, или Сам Бог. В первом случае имяславие, конечно, повторяет богословие иконы, но во втором отношении, оно, конечно, выше иконы, как Первообраз выше своего образа. Однако же это не имяславцы, а Святейший Синод не признавал того факта, что в имени Божьем, понимаемом как осмысленные звуки, Бог пребывает Своей благодатью. Вот цитата из Послания от 18 мая 1913 г.: «Главное же, допускать (вместе с о. Булатовичем), что "самым звукам и буквам Имени Божия присуща благодать Божия" (стр. 188) или (что в сущности то же самое) что Бог нераздельно присущ Своему Имени, значит, в конце концов, ставить Бога в какую-то зависимость от человека, даже более: признавать прямо Его находящимся как бы в распоряжении человека».
Тут всякий может убедиться в том, что Шахбазян не прав, и имяславцам не только никто не предлагал признать, что благодать Божия присутствует в звуках как и в веществе иконы, но это им даже и поставили в вину. И, самое интересное, что сам Шахбазян допуская присутствие благодати в звуках, в контексте Послания, становится последователем о. Антония (Булатовича), и допускает, что Бог находится у него в распоряжении…
От редакции: Льву Хоружнику.
Прочитайте внимательно статью Киприана Шахбазяна на нашем сайте: http://www.blagogon.ru/biblio/622/ На этом полемика прекращается.

Киприан Шахбазян 13.10.2019 в 16:46:02

Ответ Хоружнику.
Ну что за глупость: "для имяславцев оно не только подобно иконе, но и больше иконы"? Так можно много болтать, когда нужно прямо сказать, что или иконе воздается относительное, или боголепное поклонение. А вы (мн. ч.) уже больше ста лет воздыхаете и ссылаетесь на Иисусову молитву, уклоняясь от прямого ответа. Найдите уже в себе мужество открыто отложиться от Церкви вослед Булатовичу.
С Вами (лично) и с вами (еретиками-имябожниками) я уже наговорился и по существу, и формально. Так что нет, продолжать не хочу.

Лев Хоружник 13.10.2019 в 16:06:44

Ответ Шахбазяну
Я хотел уточнить источник, чтобы не было путаницы. Я в этом виноват? Теперь о разговоре по существу. Разговор по существу я начал с первого же своего комментария к этой теме, а именно тем, что пояснил, как имяславцы понимают имя Божие. И именно за это понимание, а не за то, что они отказались понимать имя Божие как икону, их и объявили еретиками. И я показал же, приведя слова о. Антония (Булатовича), что понимание имени Божьего, как иконы, не может быть отвергнуто имяславием, но при этом для имяславцев оно не только подобно иконе, но и больше иконы. Ведь они же были делателями умной молитвы, а не ёё теоретиками, и знали, что монах спасается деланием Иисусовой молитвы, а не созерцанием икон, а потому Имя Божие почитали больше, чем икону. И святоотеческих цитат о том, что имя Божие Сам Бог они привели достаточно. Так что, если желаете вести разговор по существу, объясните, для начала, согласны ли Вы лично с теми обвинениями, которые выдвинул против имяславцев Священный Синод в Послание от 18 мая 1913 г.?

Киприан Шахбазян 13.10.2019 в 15:26:23

Ответ Хоружнику.
Я дал Вам ссылку на pdf работы митр. Илариона Алфеева. Могу добавить ссылку на имябожнический журнал "Начала". См. Начала. Имяславие. 1998. № 1-4. С. 168. Мог бы добавить и еще ссылок. Но Вам же не хочется говорить по существу дела :) Зато когда Вы беретесь говорить по существу, мы сразу получаем прекрасный пример имябожнического прочтения текстов. Вы цитируете прп. Симеона, и вставляете в скобках ваше ни на чем не основанное и ничем не подтвержденное толкование. Это настолько знакомо, что остается вспомнить: Еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся (Титу 3:10).
Прощайте.

Лев Хоружник 13.10.2019 в 11:18:13

Документ, который Шахбазян ошибочно назвал как «Акт исповедования веры во имя Божие», приписав его имяславцам, на самом деле составлен имяборцами, а слова, приведённые Шахбезяном, взяты из документа под названием «Исповедание веры во имя Божие" от 22.04.1913 с возражениями схимонаха Досифея». Таким образом, Шахбазян приводит возражение имяславца Досифея на названный Акт, и полный текст будет выглядеть так: «Мы не согласны веровать только в благодатное присутствие Господа во Имени Своем. Благодатно присущ Господь и Иконе Своей но во Имени Его мы имеем больше того. Имя Божие есть Сам Бог Сый и Живый по реченному Господом: “Глаголы, яже Аз глаголах вам, Дух суть и Живот суть" (Ин. 6, 63)».
Также и Св. Симеон Нов. Богослов говорит о Именах Божиих: “Слова человеческия текучи и пусты, слово же Божие (т. е. слова, коими мы именуем Бога) – ЖИВОЕ И ДЕЙСТВЕННОЕ. Равным образом и истина Божия (т. е. истина о Боге, глаголемая именами Божиими) – есть ПАЧЕ УМА И СЛОВА ЧЕЛОВЕЧЕСКАГО, – Б О Г НЕПРЕЛОЖНЫЙ, СЫЙ И ЖИВЫЙ” (Сим. Н. Б. Ч. 2 108).
Конечно мы не называем Богом букв и звуков, коими пишется или выговаривается Имя Божие, но самое слово истинное о Боге и есть – Сам Бог». Согласно учения имяславцев, благодать Божия есть Сам Бог, и Бог присутствует в иконе своей энергией, которая привычно зовётся благодатью, но при этом иконы имяславцы ставят ниже имени Божьего, и Богом не именуют. Почему так? Потому что люди молятся словами, а не образами, и даже представление всяких образов, хотя бы и икон, в молитве запрещено. А потому икона, освящая христианина благодатью в ней пребывающей, которая есть Сам Бог, тем не менее Богом быть названа не может, ибо соединение с Богом происходит не через представление Образа Спасителя, изображенного на иконе, а через призывание имени Того, Кто на иконе изображен, и соединении с Богом, опять же, есть соединение с Его Именем, но уже Именем, как Его действием, или энергией.

Лев Хоружник 13.10.2019 в 10:28:27

Ответ Шахбазяну.
Начнём с того, что приводимых ниже слов в Акте от 20 августа нет: «Мы не согласны веровать только в благодатное присутствие Господа во Имени Своем. Благодатно присущ Господь и Иконе Своей, но во Имени Его мы имеем больше того».
Я вовсе не утверждал, что Вы их выдумали, но первоисточник Вы указали не верно, отослав меня разыскивать его самостоятельно. Так полемика не ведётся, и потому Ваши слова ничего не значат до тех пор, пока не укажите первоисточник.

Киприан Шахбазян 13.10.2019 в 08:19:47

Ответ Льву Хоружнику.
Текст, приведенный мною, полностью называется "Акт о исповедании веры во Имя Божие, утвержденный Советом старцев Пантелеймоновского монастыря 20 августа 1912 г. и возражение против сего исповедания отвергающих его". Я процитировал слова возражения именно имябожника Досифея (можно было бы и "погкглить" сам текст, чтобы убедиться, что он не мною выдуман). Можно посмотреть у митр. Илариона (http://www.btrudy.ru/resources/BT39/bt39_111_268.pdf). В самом акте ясно сказано, что речь идет о произнесении имени. Но имябожники почему-то, признав, что произносимое — не Бог, отказались признать произносимое имя равным иконе.
Далее. По поводу того, что имиябожникакм не предлагалось понимать имя как икону, можно прочитать здесь: http://dsnmp.ru/s-v-troitskiy-byil-li-imyabozhnikom-o-ioann-sergiev-kronshtadtskiy/. И отчего бы, кстати, Булатовичу пришлось разоврвать общение с Церковью, отказываясь от относительного почитания имени, если от него этого не "требовала церковная власть"? Таким образом, вскрывается само существо всей этой истории: непроходимая глупость и путаница в головах имябожников.
Что же до отождествления имени Божия с энергией Божией, то отсутствие такого отождествления в учении Церкви вынужден был признать и упомянутый митр. Иларион. Отказ от этого отождествления только в головах имябожников означает отказ от признания Собора 1351 года.
Засим беседу прекращаю, так как вновь убедился в неспособности имябожников понять, о чем именно им говорят. Впрочем, эта неспособность — свойство всех еретиков.

Лев Хоружник 12.10.2019 в 23:09:24

Из «Православной энциклопедии» под ред. Патриарха Московского и всея Руси Кирилла: «20 авг. 1912 г. противники И. в Пантелеимоновом мон-ре во главе с игум. Мисаилом составили «Акт о недостопоклоняемости имени Иисус», в который включили неприемлемый для имяславцев пункт о том, что имени Божию нельзя поклоняться: «Мы веруем и исповедуем, что Господь наш Иисус Христос есть истинный Бог… в двух естествах неслитно, нераздельно, неизменно, неразлучно соединенных. Поэтому, когда произносим Его Пресвятое и Божественное Имя, т. е. Иисус Христос, то представляем себе невидимое присутствие Самого Господа и Бога Спаса нашего Иисуса Христа - второе Лицо Пресвятыя Троицы, не отделяя Его Имени от существа и не сливая, о нем же, по Апостолу, подобает нам спастись, но чествовать Его и поклоняться Ему Самому Господу Богу» (Выходцев. 1917. С. 54-55)» (http://www.pravenc.ru/text/389527.html).
Версия Шахбазяна о том, что имяславцам предлагали почитать имя как икону, но они этого не приняли, не подтвердилась. Имяборцы отказались поклонятся имени Божьему, а иконе Спасителя, как известно, поклоняются, возводя поклонение к Первообразу. Таким образом, вскрывается само существо всей этой истории - имяборцы не считали энергию Божию Богом...

Лев Хоружник 12.10.2019 в 22:39:06

«Мы не согласны веровать только в благодатное присутствие Господа во Имени Своем. Благодатно присущ Господь и Иконе Своей, но во Имени Его мы имеем больше того» (Акт о исповедании веры во Имя Божие, утвержденный Советом старцев Пантелеймоновского монастыря 20 августа 1912 г)».
Это не соответствует действительности. Если Вы обратитесь к 6-ой главе кн. митр. Илариона (Алфеева) «Священная тайна Церкви», то там Вы прочтёте: «20 августа 1912 года противники имяславия в Пантелеимоновом монастыре во главе с игуменом Мисаилом составляют «Акт о недостопоклоняемости имени "Иисус", в котором содержится неприемлемый для имяславцев пункт о том, что имени Божию нельзя поклоняться…»
Т.е. Вы ведёте речь о документе составленным не имяславцами, а имяборцами…

Киприан Шахбазян 12.10.2019 в 08:46:56

Спорить можно бесконечно. Я уже на "Благодатном огне" писал об этом и приводил цитаты:
"Авторы почитают имя Божие «словесной иконой» и, одновременно, энергией Божией. Однако их духовные предшественники вряд ли согласились бы, ибо икону энергией Божией не считали:
«Мы не согласны веровать только в благодатное присутствие Господа во Имени Своем. Благодатно присущ Господь и Иконе Своей, но во Имени Его мы имеем больше того» (Акт о исповедании веры во Имя Божие, утвержденный Советом старцев Пантелеймоновского монастыря 20 августа 1912 г).
А один из самых активных и известных имябожников – «иерогусар» Антоний Булатович – писал, отлагаясь от Церкви (в тот момент уже имевшую своим предстоятелем свт. Тихона):
«Я, исповедуя боголепное почитание Имени Господня и не соглашаясь почитать его только относительно, как от меня нынче требует церковная власть, отлагаюсь от всякого духовного общения с нею вплоть до разбора дела по существу Священным Собором».
Хотелось бы знать, считают ли авторы иконы энергиями Божиими, и воздают ли авторы всем иконам (а не только словесным) боголепное, или же относительное поклонение. Прежние имябожники были все-таки чуть более последовательны…" (http://www.blagogon.ru/news/533/)...
Еще свящ. Флоренский любил проводить аналогию с иконой, но ее функцию — «напоминание» (анамнесис), выражающее понимание отцами VII Вселенского Собора цели иконы и иконопочитания, понимал в связи с «мистериями и Платоном» :)

Лев Хоружник 11.10.2019 в 19:46:13

Вот слова о. Антония Булатовича из его «Апологии»: «Примечание. Условных звуков и букв, коими выражается Божественная истина и идея о Боге, мы не обоживаем, ибо сии звуки и буквы не суть Божественное действие Божества, а действие человеческого тела, но тем не менее мы веруем, что и этим звукам и буквам присуща благодать Божия ради Божественного Имени, ими произносимого». Когда говорится, что звукам и звукам присуща благодать, при том, что звуки и буквы не обожествляются, то это прямая аналогия с иконой, где дереву и краскам тоже присуща благодать, при том, что ни дерево, ни краски не обожествляются.

Киприан Шахбазян 11.10.2019 в 17:37:27

Во-первых, имябожники учили по-разному. Были такие, которые отождествляли и имязвучие с энергией. Во-вторых, если бы имябожники согласились понимать имязвучие как аналог иконы, то в этом аспекте были бы православны. В-третьих, не существует ни одного святоотеческого текста (если не подвергать смысл текстов тенденциозным еретическим искажениям), где утверждалось бы, что имя Божие есть энергия Божия. Напротив, учение Церкви об имени вообще и имени Божием в частности, совершенно иное.

Лев Хоружник 11.10.2019 в 11:18:12

Дело в том, что для имяславцев имя Божие было не только имязвучием (осмысленными звуками), но еще и энергией Божией, действующей в имязвучие. В первом случае они говорили, что Бог пребывает в своём имени, во-втором, что Имя Божие есть Сам Бог. Что в этом еретического? К сожалению, о. Петр не до конца разобрался в этом вопросе...

Мирянин 03.10.2019 в 20:38:24

…… Требую объяснений от редакции сайта «Благогонь»: ….. Не могу понять: …..
От редакции БО: Всё очень просто. Комментарии, противоречащие вероучению Церкви, не пропускаются модератором.

Владимир Юрганов 01.10.2019 в 11:15:00

Имябожники и в наше время поднимают голос. К примеру потребовала запретить называть имябожничество ересью шайка еретиков из Василия "Бойко-Великого", Александра Бочкарева и их подельников, которые именовали себя "православной общественностью": http://www.blagogon.ru/biblio/859/ Шайку эту сильно привечают на сайте http://ruskline.ru и категорически удаляют любую критику в их адрес. Имябожникам же, напротив, активно предоставляют свои страницы.

Леонид 30.09.2019 в 12:16:37

Какой хороший и умный батюшка Петр!

Добавить комментарий:

Код анонса статьи для вставки в блог или на сайт

показать анонс