Актуальные статьи

Ну, вот, кажется, все уже ясно с этой пресловутой украинской автокефалией, со стамбульским патриархатом. Все ответы даны – и не по одному разу. Есть церковно-правовые акты – синодальные решения и заявления, есть многочисленные выступления и Святейшего патриарха Кирилла, и представителей епископата Русской Церкви, есть некий консенсус, общее мнение в среде Московского патриархата, есть каноны, наконец, живая экклезиологическая практика. Да что каноны – есть догматы! Есть, кажется, здравый смысл. Есть ясное и целостное ядро, которое мы и называем Церковью – Кораблем спасения, основанным Христом.

Но только вокруг этого ядра, как водится, бушует целое море всяческой мути, недоумения, несогласия и лжи. Сие есть мирское сознание. Как бы оно ни маскировало себя под церковность, как бы ни позиционировало православным христианством, как бы ни кичилось лжеименным знанием (1Тим. 6, 20). Где нет веры, там нет знания. А веры нет там, где нет Церкви... Ну а Церкви нет, где нет единства.

Мирское сознание находится в перманентном конфликте с сознанием церковным – так же, как Церковь находится в конфликте с миром (Иак. 4, 4; 1Ин. 2, 15-16). Конфликт этот, так или иначе, наносит нам урон – больший или меньший, значимый или нет, но закрывать глаза на наши потери мы просто не имеем права. Именно поэтому, мне кажется, каждый, кто мыслит себя православным христианином и включается в коммуникативное пространство современного общества, должен прояснить и четко обозначить свою позицию в настоящей пресловутой теме. Хоть и даны, кажется, ответы. Но, увы, стеной продолжают обступать и вопросы – дикие порой, нелепые, свидетельствующие от отсутствии и знания, и веры: А что, мы в расколе? А что, нам запрещено молиться на Афоне (или вообще за рубежом)? А что, мы не хотим дать свободу Украинской Православной Церкви?

Что касается единства Церкви, прежде всего. Это, действительно, вопрос уже не канонический, но догматический. То есть, по сути своей, аксиома. Божественное откровение человекам о мироустройстве. Откровение, которое заключается в том, что Церковь не может быть не единой. В Церкви не может быть ни малейшего повреждения. Она не может быть не святой. Не может побеждаться силами зла. Это сохранено в Священном Предании, передано нам святыми отцами и закреплено догматом Никео-Царьградского Символа православной веры. «Верую во единою святую, соборную и апостольскую Церковь». Об этом нужно помнить. Потому что знать-то мы и так знаем... Всего лишь помнить – чтобы не поддаваться на оголтелые вопли, соблазны и клевету беснующегося вокруг мира. Если мы думаем, что для единства Церкви существует хотя бы какая-то угроза, а тем более – что оно уже нарушено, если считаем, что Церковь не свята, не православна, не всеобъемлюща, что в ней не сохранено апостольское преемство и благодать, если забываем или сомневаемся, что и основанием ее, и главой является Христос, а водится в ней все Духом Божиим, значит мы не правильно веруем. То есть не веруем вообще! Не веруем в Церковь – не веруем, стало быть, и в Бога! Отсюда и происходит святоотеческий афоризм: кому Церковь не мать, тому и Бог не Отец.

Следовательно, Церковь не может находиться в расколе, не может расколоться! В раскол впадают лишь отдельные лица, группы лиц, некие общности, которые сами себя отделяют от церковного единства. Но! Церковь как корабль спасения, богоучрежденный организм, тело Христово от этого ни малейшим образом не страдает. Страдают отпавшие – впавшие в раскол. А Церковь скорбит о них, конечно, но никак не повреждается. Раскольники же, естественно, перестают быть Церковью. Это, кстати, относится в опосредованном смысле и к каждому христианину, совершающему грех. Не случайно иерей молится за кающегося грешника в совершительной формуле таинства Исповеди: «Примири и соедини его (грешника) Святей Твоей Церкви о Христе Иисусе Господе нашем». «Соедини» – потому что он разъединился, впал, по сути, в раскол... Это правило действительно и для канонически организованных сообществ, совершающих грех – нарушающих Священное Предание, церковно-правовые нормы, догматы. И, в целом, проявляющих непослушание телу Церкви, соборному экклезиологическому разуму. Примеров в истории достаточно. Один из ярких был приведен недавно в обсуждении сложившейся ныне вокруг Украины ситуации: предстоятель Константинопольской Церкви Несторий, который нарушил догматическое учение Православия в V веке, за что был осужден Третьим Вселенским Собором (как и вся ересь несторианства) и извержен из сана.

Всё это – тезисы, вполне подходящие для катехизического курса. Для просвещения новоначальных. И не было бы смысла сегодня повсеместно напоминать их, если б внешние силы не поднимали активно волну недоверия и противления церковно-правовым решениям Московского Патриархата – особенно о разрыве евхаристического общения с Константинопольской Церковью.

Итак, что это за силы? На виду ничего нового – все те же либералы. С некоторой коррекцией... В возникшем конфликте, кстати, есть положительные моменты – не случайно ведь Господь попустил нам все это! – и один из них заключается именно в срывании масок. Большинство лиц, разумеется, и так было нам известно, но вот кто-то из ревнителей-консерваторов метнулся в либералы (не мысля, скажем, спасения своей бессмертной души без причащения на Афоне), а кто-то, напротив, от либералов приблизился к консерваторам (поняв, например, что не так безобиден и далек от нас папа, как его малюют)...

Кто такие эти либералы? Некие свободолюбивые люди? Нет, конечно! К свободе – как категории нравственного сознания – они не имеют ни малейшего отношения... Но их объединяет одна принципиальная черта – неприятие всякой власти. И главным образом это касается власти государственной и власти церковной. Так сложилось исторически, так продолжается и по сей день...

Начинается, между прочим, нередко с какой-либо личной обиды. Ну, вот, к примеру, хоть господин Кураев. Топовый церковный диссидент. Широко известный обличитель всяческих повреждений в Церкви. Всякой церковной несвятости. Грязи. Он вообще с грязью на «ты», это его амплуа, и – с точки зрения конъюнктуры – ниша беспроигрышная. Только раньше он был апологетом, а теперь вот тщится Церковь поиспачкать. Заплевать и размазать... Ну, то есть он-то скажет, что не в Церковь плюет, а лишь в некоторых ее представителей, но, во-первых – представителей только Церкви, а во-вторых – представителей слишком многих, коих гораздо больше, нежели тех, в кого Кураев плюнуть пока не готов. Что ж, выходит, Церковь такова – если столько народу в ней заслуживает плевка от Кураева...

А ведь начиналось все вполне благообразно! Святейший Кирилл, взойдя на Патриарший престол, проявил немалый интерес к Кураеву, включил, условно говоря, в свою команду. В протодиаконы возвел опять же... Не знаю уж, на кого и за что обиделся Кураев, но, похоже, началось все с «Pussy Riot». Отец протодиакон, не разобравшись, по горячим следам ляпнул, что ничего особенного в инциденте не видит и вообще пригласил бы девушек на блины и напоил бы их чаем. Что-то в таком духе... А скандалище-то грянул исторический! В Московской духовной академии Кураеву поставили на вид и вежливо попросили на выход. Это нормально: корпоративный дух требует дисциплины. Требует внимания и собранности. Верности. Мозгов, наконец...

В общем... отправился Кураев осваивать непаханое тематическое поле клерикальной голубизны. До сих пор трудится, измозолился весь. Не втуне, впрочем – сколотил целую когорту приспешников.

Случай частный, но кажется довольно типичным. У каждого либерала, само собой, своя обида. Кому-то денег не додали, кому-то – должностей, одному – власти, другому – славы. На третьего просто – внимания не обратили. Четвертому, страшно сказать – в социальных сетях писать запретили. Ну а пятому опять же – пенсионный возраст увеличили... О, этого более чем достаточно, чтобы яростно возлюбить свободу и включиться в непримиримую борьбу с режимом!

И всё у них идет под горячую руку! Всё до кучи! Где Президент, там и Патриарх. И наоборот. Для них нет священноначалия, а есть церковноначалие, нет Святейшего, а есть Гундяев, нет иереев, а есть попы. И мне просто не понятно, как они умудряются притянуть друг к дугу за уши те несуразные антиномии, которые царят в их головах – как одновременно отрицают Церковь и ратуют за таинства, презирают послушание Собору архиереев и призывают к Причащению Святых Таин, считают, что Евхаристия совершается без участия священника, а хиротония – без участия Бога? Я так и не разобрался еще – это невежество или идеология? Необольшевизм или неотолстовство?

* * *

Обыкновенный либерализм по природе своей противен церковному сознанию. Не потому, что либерал никогда не станет преподобным или мучеником, не отправится в пустыню ради поста и молитвы, не отдаст тела на сожжение за Христа и не простоит тысячу дней коленопреклонно на камне... Просто он самого духа церковного не понимает и не принимает. Ему чужды слова Священного Писания о том, что всякая власть от Бога. Что носящий меч – Божий слуга (Рим. 13, 1-4). Либералу не нужна Церковь, созданная Христом, ему нужна церковь, которую созидает он сам. И спасение души – не проблема, проблема в том, чтобы в этой церкви патриарх не носил часы, епископы не собирали дань, а попы не ездили на «Мерседесах». Церковь социальной справедливости! Коллизия, с которой мы уже сталкивались. «Церковь», которую мы уже строили. Несколько десятилетий. И которая сама по себе рухнула. Как и подобает зданию, основанному на песке...

Только вот тема свободы в этот прожект не вмещается. Спаситель-то говорил о свободе от земных уз, от природной поврежденности... А кому это интересно? По большому счету, первыми либералами были иудеи, увидевшие во Христе земного царя, который освободит их от власти римлян...

Наши либералы тоже возрадовались, когда им пахнуло сменой власти. Пусть только церковной. Пусть лишь на Украине. Но Кураев тут же радостно взвизгнул на весь мир: «Ура, мы теперь сами раскольники!»[1] Да Вы-то давно в расколе, господин хороший, это все уже усвоили, а вот что касается Русской Православной Церкви, то ее даже Варфоломей Константинопольский в раскол не определил. Мы его – определили, а он нас – нет! Это для нас ничего не значит, конечно, и мы, надеюсь, все-таки доведем его до белого каления, когда установим свою ставропигию в Стамбуле и понаоткрываем приходов в Турции (чему, кстати, ничто не мешает – Константинополь-то бесхозен, там теперь раскольники сидят), но пока вот Фанар официально заявляет: евхаристического общения с Москвой не прекращает, ждет нас всегда в гости, готов к совместной молитве и Причащению. Чего ж Вы, отец протодиакон, не храните единства со Стамбульским престолом? Впереди паровоза бежите? Лучше б Вам, в самом деле, и дальше про голубизну ваять – Вы в этой области проявляете несравненно более глубокую компетенцию, чем в вопросах канонического права...

Что касается запрещения на молитву. В Турции ли, на Афоне ли, вообще ли за границей – это просто абсурд. Как можно запретить молитву? Молятся и язычники, и буддисты, и мусульмане. Правильно или не правильно, благодатно или нет, слышит ли их Бог – это уже другой вопрос. Молиться не запретишь даже расстриге Денисенке – наоборот, можно только пожелать, дабы он все-таки обратился к покаянной беседе с Богом вместо того, чтобы тратить старческие силы на активность поистине сатанинскую – в 89 лет, стоя на краю могилы, будучи преданным анафеме или, иными словами, проклятым своей поместной Церковью.

Речь, на самом деле, идет о разрыве евхаристического общения. То есть о запрете приступать к таинствам (на практике это почти исключительно Исповедь и Причащение). Запрет распространяется только на каноническую территорию Константинопольского патриархата. Это Турция. И Святая гора Афон в Греции. Плюс остров Крит. На остальных землях (чужих) у Константинополя есть, конечно, отдельные храмы и монастыри (объединенные порой в некоторые административные структуры, экзархаты или даже автономии), но есть они практически повсеместно и у Русской Православной Церкви. Всё. Греция (кроме Афона) – это пространство Элладской поместной Церкви, с которой у нас всё в порядке. Кипр – Кипрская Церковь. Et cetera. Если кто-то еще не понял...

Что до Турции, то наша Церковь уже вполне внятно заявила: мы не оставим своих соотечественников без пастырского окормления в этой стране. И не сомневаюсь, что султан Эрдоган нам помог бы. А значит Варфоломей будет бессилен! Это серьезный ответный удар. Фанар ведь привык к безнаказанности. Болезненней для него может стать только, если весь Афон поднимется и попросится под юрисдикцию Москвы. И Москва ведь при нынешнем раскладе Святую Гору, не задумываясь, примет! Стамбул сам не ожидал, что РПЦ стала настолько сильной – он просто не заметил, как мы выросли. Он так привык делать с истощенной атеистическими гонениями Церковью всё, что ему заблагорассудится – любую подлость, любую гнусность, будь то русский экзархат в Европе, будь то Финляндия, будь то Эстония, будь то господин Осборн...[2]

Да, мы смирялись – не потому, что признавали законной подобную практику, а просто потому что ценили, покрывали любовью братские отношения. Первое, что сделал Святейший Кирилл во внешнецерковных связях, став Патриархом, – пригласил в Москву Варфоломея. Хотя еще кровоточила история с епископом Василием, управлявшим Сурожской епархией, который, прихватив с собой клир, попросился под омофор Константинополя. И Константинополь принял запрещенного клирика без всякой отпускной грамоты! Ничего, Господь Сам наказал это бесчинство: через три года 71-летний на тот момент Осборн подал Варфоломею прошение о снятии священного сана в связи... с вступлением в брак. Бог поругаем не бывает! И сегодня, верим, не будет. Фанар уже начал пожинать свои плоды сторицею: сначала один священник публично заявил об исходе из юрисдикции Стамбула, потом целый приход, а теперь на очереди и Западноевропейский экзархат. Ну а что, уважаемые коллеги, если уж вы на Осборна отпускной у канонической Поместной Церкви не просили, тем паче мы нашу братию примем без вашего ничтожного раскольничьего разрешения!

* * *

Следующий либеральный вопль: как нельзя запретить молитву, так нельзя запретить и Причащение! Кто ты такая, эрпэцэ, чтобы запрещать нам! Мы – свободные люди, либерально настроенные, что хотим, то и воротим. В смысле – где хотим, там и причащаемся. Вот поедем и в Турцию, и на Афон, и Крит и станем там активно приобщаться Святым Христовым Тайнам – назло тебе, эрпэцэ. Разве может быть грех в таинстве Причащения!..

Ну что. Действительно, руки вам не свяжешь, уста не заштопаешь. Только параллели те же – от частного к общему. Вот блудник. Ночью совершил грех. Утром идет в храм и говорит, что хочет причаститься. Священник ему отвечает, что причащаться с таким грехом нельзя – каноны запрещают. «И я запрещаю!» А блудник – человек свободный, либерально настроенный: кто ты такой, поп, толоконный лоб, чтобы запрещать мне таинство? Он идет в соседний храм и причащается. В чем проблема? Разве Причащение – грех? «Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. От того многие из вас немощны и больны и немало умирает» (1 Кор. 11, 28-30). Это случай, когда Причащение является страшным грехом! И последняя ступень, ведущая к нему – непослушание, преступление через запрет. Таково, впрочем, свойство всякого греха, ибо грех – всегда есть непослушание. Непослушание евангельским заповедям. Одна из них, кстати, свойственно заключена в самой Христовой Личности, Который «смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Флп. 2, 8). И нам заповедовал стать таковыми, устами Апостола сказав: «...по примеру призвавшего вас Святаго, и сами будьте святы во всех поступках. Ибо написано: будьте святы, потому что Я свят» (1 Петр. 1, 15-16).

Принцип разрешения этой частной ситуации распространяется и на общее тело Церкви. Если какая-либо экклезиологическая структура, даже целая епархия, область, впадает в грех, то она, подобно блуднику, подвергается запрету.

Константинополь вторгся на чужую каноническую территорию. Да, он делает это не впервые, но сейчас посягнул на поистине огромную и принципиально значимую для Русской Церкви землю. По сути дела, он посягнул на передел православного мира. Мира, который был вовсе не им и создан. Во всяком случае не только им... Ну, представьте, если сегодня Российская Федерация заявит, что отменяет распад СССР? Мы, дескать, вас распустили, мы вас и соберем. Мы отзываем наше решение о роспуске Союза! Решению-то этому и 30-ти лет нет... Ой, что тут начнется! Это ж будет истерика! Ведь границы новейшего мира неприкосновенны! Однако объединение России и Украины в одной Поместной Церкви вообще-то существует уже 300 лет. Триста! И посягательство на эту территорию есть реальная духовная агрессия. Вероломство. Раскол.

Плюс Варфоломей сотоварищи принимают в общение схизматиков из другой автокефалии, снимают анафемы, наложенные отнюдь не ими. «Или не знаете, что совокупляющийся с блудницею становится одно тело [с нею]? ибо сказано: два будут одна плоть» (1 Кор. 6, 16). Это общий закон Священного Предания, по которому и совокупляющийся с раскольниками сам становится раскольником...

Ну, об определении стамбульского синода насчет возможности для священнослужителей вступать в брак[3] (с чего, собственно, в августе 2018 г. и началась вся сия каноническая смута) вообще здесь уже как-то и неловко вспоминать. Хотя определение с церковно-правовой точки зрения просто дикое!.. Таким вот образом и попадает Константинополь под запрет. О котором принято синодальное (то есть соборное) решение Русской Православной Церкви.

Разумеется, юридически мы по-прежнему признаем их таинства. Но только юридически! В сакральном плане священнодействия раскольников безблагодатны. И если человек, знающий, что чашу выносит представитель схизматического сообщества, все-таки причащается из нее, значит он просто ругается над Дарами. Значит Дары, по благодати, перестают быть Дарами для этого человека. Их нет для него!

Здесь, разумеется, возможно дополнительное возражение: ведь блудник согрешил сам, лично, за что и подвергнут епитимии, а в чем же согрешили мы, чада РПЦ, если нам запрещено причащаться? Да в том-то и дело, что нам не запрещено причащаться! В принципе. Не мы под запретом, но Константинополь! То есть для нас, чад Русской Церкви, священнослужители Вселенского патриархата престают быть иереями и епископами как совершителями таинств. Ведь если Евхаристию отслужит, скажем, мирянин? Что, абсурд? Как сказать... Или, допустим, представитель денисенковского «патриархата»? Или даже католический ксендз? Будем ли мы у них причащаться? Нет, конечно. О чем и речь... Да, сами по себе клирики Константинопольской Церкви могут быть людьми достойнейшими – взять кого угодно из афонитов, или, например, рядового турецкого батюшку, никакого отношения не имеющего к политическим играм Варфоломея, или духовенство Русской архиепископии... Но ведь и рядовой священник-католик может быть добрым христианином, не имеющим никакого отношения к разрыву Запада и Востока тысячелетней давности! Однако это не значит, что мы будем у него причащаться. Нам нужно хорошо помнить золотую святоотеческую мудрость: я не знаю, спасутся ли католики, но я знаю, что если я стану католиком, то точно погибну!

Впрочем, спасение души, как уже было замечено, для церковных либералов не главная проблема... Главное – поднять волну. И это – один из первых ответов, которые мы должны сегодня дать окружающему нас миру.

* * *

Нам необходимо совершенно четко представлять (и сейчас уже такое представление более или менее сформировано), что перечисленные канонические нарушения – отнюдь не главный вызов, который бросил Фанар всему Вселенскому Православию. Главное – не в канонике, но в догматике. А значит вопрос уже может ставиться не о расколе, в который впадают Варфоломей и его последователи, но о ереси. Ереси папизма.

Собственно, вопрос уже и поставлен, а проблема неоднократно озвучена. Папизм на сегодняшний день – основное догматическое, то есть вероучительное, расхождение между Православием и католицизмом. То, что Православие никогда не примет, и от чего католицизм никогда не откажется. Если предельно утрировать, догмат этот римский заключается в верховенстве единоличной патриаршей (папской) власти над Церковью. Священным же Преданием Православия строго хранится экклезиологическое учение о превосходстве соборного разума над властью первого епископа.

Конечно, Варфоломей пока не формулирует это именно как учение, поэтому в собственном смысле о ереси еще говорить нельзя. Однако само поведение, поступки, решения, церковная политика и идеология Фанара указывают на попытки на практике отформатировать папский примат внутри Православия. Ведь и Запад не сразу зафиксировал свое лжеучение как догмат, а начинал с практического его внедрения в жизнь Церкви... То самое злополучное определение Стамбула о браке священнослужителей и стало совершенно ясным и четким сигналом в этом направлении. Фанар переписывает каноны Вселенских Соборов! Таким образом, Варфоломей сначала дает понять, что Константинопольский патриархат превосходит своей властью все остальные Поместные Церкви. А затем уже следуют попытки подмять под свою патриаршую власть синодальные определения и деяния Архиерейского Собора. Причем стамбульский предстоятель замахивается, ни много ни мало, даже не на собственный патриархат, но на соборную власть иной Поместной Церкви! И все это на фоне каких-то безумных реплик со стороны Константинопольской патриархии о роспуске совершенно сформировавшихся исторически территориально-канонических структур (таких, как экзархат, автономия – автономия, между прочим, находящаяся в юрисдикции иной автокефалии!), о том, что УПЦ ликвидируется, а ее архиереи автоматически переходят под власть Варфоломея. Создается впечатление, что человек просто не ориентируется в пространстве! Ведет себя крайне неадекватно...

Это папизм. Это поведенческая модель ересиарха. Увы, всё говорит о том, что Варфоломей превращается в папу. Однако, как недавно, в ходе обсуждения создавшейся ситуации, резонно заметил Святейший Патриарх Кирилл, папа нам не нужен! И с этим трудно не согласиться. Римского хватает за глаза...

Я уже обмолвился, что в сложившейся ситуации есть и положительные моменты. Так вот, более всего лично меня порадовала позиция нашего Священноначалия. И конкретно Святейшего Патриарха. Его мужество, твердость, принципиальность, незамедлительность в действиях. Слава Богу! Господь открывает, кто есть кто, расставляет точки над «i». Он многих посрамил и внутри нашей Церкви, и за ее пределами. Показал, кто истинный православный, а кто – ходячая профанация...

Сейчас настало время, когда Господь открывает цену Православия и цену ереси, цену верности и цену предательства. Цену наших поступков! Ведь если священнослужитель отказывается поминать своего Патриарха, это не может пройти бесследно. За это в любом случае последует возмездие! А поскольку ты пастырь, оно последует и на твою паству. Ты обвинил православного в ереси? Так ты узнаешь, что такое настоящая ересь! Ты отказался принять агнца? Так ты получишь шакала!

Наша сила сегодня – в единстве. Точно так же и Президент России, например, собирает земли: так он оставил в свое время в составе Федерации Чечню, хотя многие хотели бы ее отделения, так держит Курилы, хотя там практически одни камни, так вернул Крым, хотя весь мир на него за это оскалился. В каждом таком камне – часть нашей силы, поэтому и необходимо их собирать. Точно так же собирает Церковь Патриарх.

И народ Божий видит и понимает это. Ведь, пожалуй, главный положительный результат нынешней смуты заключается в возвращении к истинному видению вещей. Многие украинцы сегодня встряхнулись и переосмыслили свое место в Церкви Христовой. Еще летом почти все они готовы были хором кричать: «геть московского попа», – даже среди духовенства очень распространена была неприязнь ко всему русскому, принадлежность УПЦ к Московскому патриархату вуалировалась предельно, незалэжность была вожделенна. Сегодня «автокефалия» стала ругательным словом, а на страницах многих украинских аккаунтов появились посты с невозможным еще недавно лозунгом: «Кирилл – мой Патриарх».

Какие бы гонения ни следовали, мы знаем, что корабль спасения – один, и главное – держаться за свое место на нем. Будем помнить библейскую истину о том, что лучше приметаться и быть мусором в дому Божием (Пс. 83, 11), чем... Чем умереть в ворованном куколе.

 ПРИМЕЧАНИЯ

[2] Епископ Василий (Осборн), 1938 года рождения, в 1962 году вступил в брак, в 1969 году был рукоположен митрополитом Сурожским Антонием в сан диакона, а в 1973 году – во иерея. В 1991 году овдовел, а в 1993 году стал епископом Сурожской епархии Московского патриархата (Великобритания). 30 июля 2003 года, незадолго до смерти митрополита Антония, назначен управляющим Сурожской епархией. В 2006 году Василий (Осборн) предпринял попытку раскола в русской православной епархии на Британских островах. В том же году епископ Василий решил перейти из Московского в Константинопольский патриархат. За ним последовал ряд священнослужителей Сурожской епархии, что значительно осложнило ситуацию как в самой епархии, так и во взаимоотношениях между Московской и Константинопольской церквями, поскольку последняя приняла клириков Русской Церкви без отпускной грамоты. В ответ на действия епископа Василия патриарх Алексий II отстранил его от должности «с увольнением на покой без права перехода в другую юрисдикцию». В июле 2006 года, Синод Русской Церкви лишил архиерея права священнослужения. В 2007 года Московский патриархат «во избежание дальнейших соблазнов в среде православных верующих на Британских островах и ради мира церковного» принял решение предоставить ему отпускную грамоту для перехода в Константинопольский патриархат. Осенью 2009 года Синод Константинопольской Церкви удовлетворил прошение епископа Василия об отставке. В феврале 2010 года Синод Константинопольского патриархата лишил священного сана и монашества бывшего епископа Амфипольского Василия (Осборна) по причине желания последнего вступить в брак. – Прим. Ред. БО.

[3] «Константинопольский патриархат принял обновленческое решение о допустимости второбрачия духовенства» / http://www.blagogon.ru/biblio/935/

Источник

Публикуется с некоторыми сокращениями.

Благодатный Огонь