Богородица

Актуальные статьи

Бабочка

6.08.2012
Валентина Ульянова


Это был спокойный, замкнутый, неразговорчивый человек, и вся жизнь его прошла спокойно и замкнуто. Он всегда, сколько помнил себя, был уверен, что живет правильно и достойно и во всем поступает как должно. Всегда он честно, с полной отдачей трудился на работе, медленно, но уверенно поднимаясь по служебной лестнице, а приходя домой, отдыхал спокойно и тихо, никому не мешая. Жену он любил — конечно, в лучшем, невыспреннем смысле этого слова, как, впрочем, это всегда и бывает в удачном браке. Она обладала покладистым характером, к тому же в молодости была настоящей красавицей, так что даже и тридцать лет спустя на нее было приятно посмотреть. Он любил и сына. Правда, тут ему не так повезло. Было несколько тяжелейших лет, когда тот совсем отбился от рук и невесть что творил, так что его чуть было не исключили из института, но в конце концов как-то все обошлось, и теперь у него была милая жена, две чудные крошечки дочки, своя квартира и хорошая работа. Что до его собственной работы, то, наверное, он мог бы в своем министерстве достичь и большего, чем замзавотделом, но зато он никого не подсиживал, не спихивал, ни перед кем не заискивал... Ну, во всяком случае, не заискивал в ущерб своему достоинству. К тому же чем меньше ответственности, тем спокойнее жизнь. А он нуждался в покое, потому что болезнь мучила его с молодых лет. Диабет. О том, как это страшно, знают только те, кто вынужден не расставаться со шприцем. Однажды он упал в коме прямо на улице, а прохожие обходили его стороной, принимая за пьяного. Спасибо какой-то доброй старушке, догадавшейся, что у тех, кто спивается, не бывает таких хороших пальто...
Его спасли. Смерть отошла. Но иногда он думал, что отошла недалеко, что когда-нибудь он так же вот упадет, и не окажется рядом доброй старушки... Это было так чудовищно страшно, что он гнал от себя всякую подобную мысль. Главное — сделать укол и не забыть захватить с собой ампулу. И все будет хорошо. А о смерти не думать, не думать! Какой от этого прок? У него уютный дом, внимательная жена, забавный пес, а через год он выйдет на пенсию и отдохнет ото всего...
Смерть пришла к нему в ином облике. Сначала боль была еле заметна, и он не обращал внимания на нее — мало ли что покалывает там... Потом она стала расти и привела за собой свою сестру — тревогу. Тревогу смертную. Он прошел обследование, и врач с профессионально бодрыми пояснениями выписал ему какие-то таблетки, а через день жена вернулась с работы с мертвым лицом; но он тогда не понял связи этих событий. Или побоялся понять... Таблетки помогали недолго, он слег, и врачу пришлось прописать другие таблетки, потом — уколы.
Тогда он понял, что умирает.
Он никому ничего не сказал: без сомнения, все давно уже об этом знали. Все, кроме него. Он почувствовал, что глухая, непроницаемая стена отделила его от них. Все они, окружающие его, принадлежали другому, живому миру, чуждому его обреченности, — и разве они могли что-нибудь понять?! Он умрет — а они останутся жить, и жизнь будет все та же, прежняя, будет солнце, и лето, и дождь, и зима наступит потом — но все это уже без него. Без него! Это не умещалось в сознании. Он не мог представить себе, что его — не будет. Это казалось противоестественным. Впервые он почувствовал силу жизни, живущую в человеке. И подумал: "Душа не приемлет мысли о смерти, потому что она бессмертна".
Откуда явилась ему эта мысль? Он мог бы поклясться, что извне. Это была не его мысль, потому что он никогда не верил в Бога. Такое множество раз с самого детства ему твердили, что Бога нет, что он поверил этому безусловно. Но душа его, которую он в бесконечные бессонные ночи наконец научился слушать, — душа его знала, что она бессмертна. И он поверил ей и в страшной ночной тишине, слушая в глубине себя все растущую боль, научился молиться Богу, в которого не верил всю жизнь.
Но боль все равно росла, и ужас рос вместе с нею, и не было ни надежды, ни утешения. Он догадывался, что надо сделать что-то еще, что мало простых, неумелых его молитв, но не знал, что же именно, и не смел заговорить об этом даже с женой, а уж тем более с кем-то другим. Они бы решили, что он от страха смерти сошел с ума.
А смерть была уже рядом. Она стояла, готовая, у изголовья и начала с того, что лишила его сознания. И он долго-долго ничего не чувствовал...
А потом вдруг увидел себя стоящим посреди своей комнаты, освещенной маленьким ночником. Занавески были раздвинуты, за окном голубел рассвет. Жена, усталая, тихо спала на диване, и выражение затаенной муки даже во сне не сошло с ее лица.
"Бедная!" — подумал он. И вдруг с изумлением прислушался к себе. В нем не было никакой боли! И он стоял! Но он уже давным-давно не мог вставать! Он обернулся к своей кровати. Там лежал... Он!.. Он рванулся туда. И увидел свой собственный труп. И закричал. Но жена не проснулась. Даже не шелохнулась. Не услышала его. Не услышал и пес, спавший в ее ногах.
Они — не могли — теперь — услышать — его!
Он закрыл глаза и застыл.
Вдруг рядом с ним раздался пронзительный, мерзкий смешок, и волна невыносимого смрада обдала его.
— Наш жилец! Наш новый жилец! — злорадно выкрикнул тоненький, невыразимо гадкий голос.
— Наш! Наш! Наш! — подхватили другие голоса, и он, содрогнувшись от ужаса и омерзения, открыл глаза.
И пожалел, что открыл. В смятении он отступил назад — но отступать было некуда. Его окружали черные отвратительные твари, и глаза их, горящие оранжевым огнем и злобой, впивались в него, парализуя ужасом. Он ощутил волны злобы, исходившие от них. Злобы, которой не ведает мир людей.
— Не ваш!!!— закричал он. — Я верю в Бога!
— Ну так что же? — отвечали ему. — И мы тоже верим! — И затряслись от смеха, кривляясь и показывая на него кривыми черными лапами.
Волосы зашевелились на его голове. Невозможно, невыносимо было даже смотреть на них.
— Не-ет! — выкрикнул он, и голос его пресекся.
Он не знал, что еще сказать.
— На-аш! — передразнивая его, отвечало ему сразу несколько гнусавых голосов. — Ты делал наши дела! У нас целая книга твоих хоро-ошеньких дел!
В лапах одного из чудовищ появилась книга. Омерзительная черная мохнатая пятерня раскрыла ее, заскользила по строкам, и он услышал:
— Вот: убийство!
— Что-о?! Это ложь! — в ужасе вскрикнул он.
— А тот проект, про который ты сразу понял, что он опасен? И ничего не возразил! А люди-то погибли!
— Но начальник и слушать бы не стал! — пролепетал он.
— Ну и что? Не путай! Это уже его грех. За это и он будет наш! А вот — попустительство. Сына-то прозевал! Не воспитывал! Не наказывал! А там — и блуд, и воровство, и ложь, и соблазнение... и мно-ого всего. И во всем ты имеешь часть! Все — твое! А вот кощунство, чревоугодие, тщеславие — целые главы! Вот — немилосердие...
— Довольно! — раздался вдруг справа чистый и властный голос.
Вся отвратительная смрадная толпа сотряслась, съежилась и отлетела в дальний угол комнаты. Он обернулся, увидел свет — и так и бросился туда, под защиту... ангела. Да, это не мог быть никто иной, как его ангел-хранитель, в которого он тоже всю жизнь не верил. Он был ослепительно светел и прекрасен, и добрая, утешающая сила исходила от него. Но как же скорбно смотрели его глаза!
— Довольно вам, злобные, терзать эту душу. Еще не настало ваше время, — властно сказал ангел.
Он содрогнулся: как, так, значит, их время еще настанет?!
С немым, молящим вопросом он посмотрел на ангела.
А бесы из угла закричали в ответ:
— Это наша душа! Она в Бога не верила, жила в свое удовольствие, для одной себя! Она делала все, что мы ей говорили! — И добавили издевательски: — А тебя не слушала!
Ангел, не обращая больше на них внимания, грустно сказал ему:
— Беда в том, что эти лжецы на сей раз сказали правду. Ты не верил в Бога всю свою жизнь, ты отвернулся от Него, ты так и не обратился к Церкви Его, в которой мог бы спастись. Все твое добро ты делал ради своего удовольствия — и потому уже в той жизни получил награду свою, и мне нечего возразить, когда они перечисляют твои грехи, и я не могу защитить тебя от них. Ты сам дал им власть над собой. Но ты обратился к Богу и молился, хотя и мало, перед смертью, и Господь Вседержитель даровал тебе эти два дня, чтобы умолить всех, кого можно, молиться за тебя. Их молитвы могут очистить и спасти бедную душу твою. Знаешь ли ты таких людей?
Как громом пораженный стоял он перед ангелом. Он не знал таких людей.
В мгновение ока пронеслись перед ним воспоминания. Вот он говорит сыну: "Бога нет. Одни старушки верят в этот вздор. Да что с них взять!"
Вот он, высокомерно пожимая плечами, выговаривает жене, в сомнении советовавшейся с ним, не крестить ли им внучек: "Ты же не веришь в Бога! Что за двуличие? Не понимаю тебя!"
И она послушалась его...
Вот он отворачивается от старушки, попросившей у него копеечку ради Христа, и недовольно говорит жене: "Все у нас пенсию получают, все обеспечены, а эта притворяется нищей!"
Теперь он понял, что все эти его слова записаны в той страшной книге. В его приговоре! Он сам лишил себя надежды.
— Я не знаю таких людей! — в отчаянии воскликнул он.
Слезы текли по светлому лику ангела. Он произнес:
— Мы будем просить всех твоих близких. Они не смогут увидеть или услышать тебя, но я помогу им почувствовать, что ты рядом. Может быть, кто-нибудь поймет и помолится за тебя. Дай мне руку. Идем.
Выходя, он успел увидеть, как вылетела из комнаты нечисть, роем пролетев над собакой. Пес, словно учуяв бесов, мгновенно проснулся, заскулил, одним прыжком подскочил к кровати — и вдруг громко, тоскливо, отчаянно завыл...
Потом он увидел светлое высокое небо, встающее солнце, город под ногами, в головокружительной бездне, и услышал:
— Не бойся. Сейчас еще рано. Все спят. Ты можешь проститься пока с землей, побывать где хочешь. Я буду с тобой. Вот дом, где ты вырос...
 
* * *

Шел десятый день, как Лина с мужем и дочерью отдыхала в пансионате, в одном из самых очаровательных уголков Подмосковья. Сосновый лес, быстрая светлая речка, цветущие поля и уютный парк со множеством укромных ухоженных уголков уже стали для них своим, привычным, но от этого нисколько не менее интересным миром, обворожительным в своей многообразной, переменчивой красоте. Лине хотелось, чтобы эта красота, благоухание жизни природы коснулись сердечка ее семилетней малышки, и она любовалась с ней вместе каждым новым цветком, синекрылыми быстрыми стрекозами, живущими у реки, огненно-красными стволами сосен на закате, слушала песни кузнечиков, наблюдала, как муравьи и бабочки прячутся перед грозой, — и порой ей казалось, что и сама она снова переживает детство. Дни проходили размеренно и безмятежно, и Лина чувствовала, как проясняется и светлеет у нее на душе от этой тишины. В этот день ее муж сразу после завтрака пошел в библиотеку, а она с дочерью — в парк, в один из укромных его уголков, где среди полевых цветов, скрытая за кустами, стояла удобная скамейка.
Вика сразу же стала устраивать под скамейкой домик для куклы, а Лина достала было книгу, но так и не раскрыла ее. С тихим наслаждением смотрела она вокруг. Ясное утро обещало знойный день. Уже теперь солнце согрело травы, и медовое теплое благоухание волнами поднималось от них. Лениво стрекотали кузнечики, бесшумно и озабоченно летали пушистые пчелы, и множество бабочек в легком танце порхало с цветка на цветок. Лина отложила книгу и задумалась...
Когда появилась эта бабочка, она не заметила.
— Мама, смотри! — восторженно воскликнула дочь, указывая себе на плечо.
На плече, на цветастом платьице, неподвижно сидела бабочка.
Таких было много вокруг. Они то и дело перелетали с одного цветка на другой, взмахивая коричневыми узорными крылышками.
— Она приняла этот цветок за настоящий, — объяснила Лина. — Не трогай ее, а то повредишь крылышки, и она погибнет. Пусть улетает.
Но бабочка не улетала. Только когда Лина, осторожно протянув руку, едва не коснулась ее, она вспорхнула. Но сейчас же опустилась на плечо Лины, потом — на подол ее длинного платья, потом перелетела на головку Вики...
— Послушай меня, послушай... — говорил он, торопясь и захлебываясь отчаянием. — Я умер! Ты и представить себе не можешь, как это страшно! Как это страшно! Никто ничего не понимает! И мои — никто, никто не понимает! Они плачут! О, это больно видеть, как они плачут! Они любили меня! Но они не молятся за меня! Они не умеют, не знают! Они не верят, что есть Бог! Они не знают, что я жив и они могут мне помочь! Они только плачут! А мне нужна их молитва. Я был в церкви, ангел водил меня туда. О, как сладко слушать молитву! Если бы я знал это, когда был жив! Если бы я знал, что меня ждет!!! Я прошу тебя, молись, молись обо мне! Я за этим пришел! Ведь ты понимаешь?! Я вижу тревогу в твоих глаза! Ты скоро, скоро узнаешь, что я умер. Молись за меня! Если бы ты знала, как ужасны те, власти которых я обречен! Каждая, самая коротенькая, молитва твоя подарит облегчение мне! За каждую из них мне простится какой-нибудь грех, за который сам я не просил прощения у Бога. Я всякий раз буду молиться вместе с тобой оттуда... оттуда, — с ужасом повторил он, — и Господь простит меня! Это единственная надежда моя! прошу, прошу тебя, молись, молись, молись обо мне!!!
Он упал, рыдая, у ее ног, в исступлении отчаяния целуя подол ее платья, ее руки, руки ее дочери...
...Бабочка перелетела с подола ее платья на тыльную сторону ее ладони, потом — на пальчики Вики, на подол ее платьица. Вика в восторге наблюдала за ней.
Стараясь заглушить неизвестно откуда явившуюся тревогу, Лина улыбнулась и неуверенно произнесла:
— Ну вот, какая тебе забава...
Он в отчаянии оглянулся на ангела, воскликнул сквозь рыдания:
— Она не понимает!
Ангел со скорбным укором смотрел мимо него — на Лину. Тогда он тоже обернулся к ней. Она смотрела на ангела. Она видела его! В этом не могло быть сомнений: словно тень запредельного ужаса и величия легла на ее лицо...
Она сразу же поняла (как будто кто-то ужаснулся этому рядом с ней), что сказала непростительное. И в подтверждение этому увидела... В воздухе, на фоне ясного неба, проступил — невидимый! — светлый и строгий лик с глазами глубокими и несказанными, каких не бывает у людей. Эти глаза с укором и скорбью смотрели на нее.
Тихий ужас сковал ее.
Происходило что-то страшное и великое. Кто-то умер из близких ей, чья-то участь решалась сейчас. Светлый ангел укорил ее в легкомыслии, потому что — это — с ней — говорит — душа — умершего... Но кто умер?!
Со стесненным дыханием она посмотрела на бабочку. Та, не двигаясь, сидела на тыльной стороне ручки Вики. И только тоненький хоботок, слегка приподнимаясь, касался и касался ручки девочки.
Она целовала ее руку!!!
Солнечный свет померк у Лины в глазах. Бабочка садилась только на те места, которые стал бы целовать человек, прощаясь навсегда!
"Но, может быть, это все-таки наваждение?" — в последней попытке защититься от ужаса подумала Лина. И осторожно, подбирая слова, сказала дочери:
— Вика, давай пересадим ее на цветок... Может быть, ей там будет лучше!
— Хорошо, — послушно согласилась девочка, — только ты сама.
Лина нерешительно протянула руку, примерилась, сомкнула пальцы... но бабочки и не коснулась, словно та пролетела сквозь руку.
Озноб прошел по ее спине. А бабочка снова села на руку девочки.
— Нет, Вика, давай мы сделаем по-другому. Подойди к цветку, — в последней надежде сказала Лина, — вот сюда. Протяни ручку.
Она сблизила руку дочери и цветок, подвела цветок под бабочку... И вот та уже сидит на цветке. Лина облегченно вздохнула. Вот сейчас она будет пить нектар, как и все такие же бабочки вокруг, и кошмар кончится! Но та была совершенно неподвижна. Потом взлетела и вновь опустилась на подол ее платья.
Лина оцепенела.
 
* * *

— Когда же ты поймешь? Я вижу крест на тебе, ты христианка, — умолял он, все целуя подол ее платья, — что же ты не понимаешь, не слышишь меня?! Ну скажи: "Упокой, Господи, сию душу!" Прочитай молитву! Неужели ты не умеешь?! Обещай молиться за меня! Хоть одно слово скажи! Неужели ты так ничего и не поймешь?! Если бы ты знала, что это за мука — умереть и только тогда все понять! Спасайся! Спасай свою девочку! Молись! И за меня, прошу тебя, молись, хоть ты и совсем почти не знала меня! Если бы я мог тебе открыть, как это страшно — смерть! О, молись за меня!.. Молись!..
— Она все поняла, — сказал ангел. — Но она еще не научилась молиться. Это будет потом.
— Потом?! — в отчаянии вскричал он.
— Потом, — скорбно повторил ангел. — Прощайся: нам пора.
— Уже? — Он содрогнулся.
Но послушался. Осторожно приблизился к девочке и поцеловал ее в лоб, между двумя прядками челки. Потом повернулся к Лине, взглянул в ее бледное, овеянное затаенным ужасом, помертвелое лицо и поцеловал ее в самую середину лба. Она замерла и закрыла глаза.
Ангел снова взял его за руку и повлек за собой...
 
* * *

— Мама! Она села и мне, и тебе на самую серединку лобиков! — засмеялась Вика.
— Да, девочка, да, — прошептала Лина, все еще чувствуя, как ознобом смертный холод прошел по ее лицу.
Бабочка скрылась за высокими травами, так и не сев ни на один цветок.
Лина не помнила, как она дошла до телефона. Едва смея дышать, набрала на диске свой домашний номер.
— Да! — ответил мамин голос, и Лина в изнеможении облегчения прислонилась к холодному камню стены. Значит, умер кто-то другой... Как спросить?
— Все в порядке у вас? — выговорила она.
— Да. Все в порядке. Только что пришла из магазина. А вы как?
...Окончив разговор, Лина попросила мужа позвонить его родителям. "Чтобы не волновались", — объяснила она. И там все было хорошо.
Лина успокоилась. Страшное отступило. "Потом узнаю, что это значило, к чему это было. Только надо запомнить сегодняшнее число", — подумала она. И пошла с мужем и дочерью в кинозал смотреть старинную мелодраму.
И не помолилась.
 
Нина Васильевна, мать Лины, положила телефонную трубку, тяжело оперлась о стол, стиснула руками виски. "Так будет лучше, — убеждая себя, повторила она самой себе. — Не надо Линочке ничего знать. Не приезжать же им оттуда! Я сейчас же пойду помогать и завтра буду с ними, да и много там помощниц будет... Бедную Симу нам не утешить, никому. Сколько нас ни соберись... А он... Он бы не обиделся. Он за всю жизнь, верно, и двух слов с Линочкой не сказал... Бедный! Ну да теперь он отмучился..."
Она тяжело вздохнула и повторила вслух как утешение:
— Отмучился!
И не помолилась.


Благодатный Огонь № 6



Голосование за статью

 /  Не понравилась  -  ...

Комментарии:

Лєна 27.09.2014 в 18:23:40

Искала значения появления бабочки на похоронах...((( у меня разбился муж в автокатастрофе... Очень больно ... Еще не прошло 9 дней... Но когда были похороны и священник отпевал за упокой, в комнату залетела большая черная бархатная бабочка и кружилась очень долго под потолком... Прочитала рассказ и плачу... Теперь все мне ясно, что это было (((

Сергей С. 10.07.2014 в 14:28:22

Елена пишет:
***Кем-то подсчитано, что у нас в стране только 5% воцерковленных христиан, которые постоянно ходят в Церковь.***
Если 5% от числа крещенных в Православии, то похоже. Но никак не 5% от общего кол-ва населения.
***Конечно, за нецерковных людей не надо нам, не монахам, читать Псалтирь, ведь мы не несем особенных подвигов. А лучше их поминать в молитвах, а главное - подавать на Литургию (конечно, крещеных).***
Поминать в домашних молитвах - это понятно, можно даже и некрещённых. Но вот подавать на проскомидию ("на Литургию") не ходивших в храм и не причащавшихся - это, мягко говоря, неразумно. Вы что же думаете таким образом улучшить участь умершего? А Вы не думаете, что это равносильно насильному Причастию, и пойдёт ли это впрок Вам и умершему? Поосторожнее надо с такими экспериментами, а то вот и будет получаться следующее:
***Приехав в Волгоград и выйдя из ж/д вокзала в город, я вдруг ощутила небывалое. Как будто множество душ окружило меня, я это почувствовала явно и поняла, что это были души усопших воинов, их было великое множество и среди них был мой дедушка Максим Иванович.***
Простите меня, Елена, но не надо так жестоко экспериментировать, в том числе и над собой!

Лебядкин 07.07.2014 в 14:22:06

Подобный рассказ в наши тревожные дни, в России - как глоток чистого воздуха.

ira-stecenckaia 13.08.2012 в 17:12:32

хороший рассказ про бабочку, яркий пример того, что нас может ожидать, но у меня было по другому. после смерти брата я днем наяву слышала четко его голос в течении 40 дней, пока его душа не вознеслась на небеса. я даже видела, как его душа на 41 день в виде красного облака с крестиком в середине возносится вверх. я часто заказывала ему литургию и ставила свечи о упокоении души. но факт такой был.

Сергій 08.08.2012 в 12:48:59

Есть в математической статистике понятие ошибок первого и второго рода. В первом случае принимается ложное, во втором – отвергается истинное. Подобного рода ошибки возможны и при рассмотрении произведений художественной литературы, создаваемых преимущественно для православных христиан. Иногда приходится сталкиваться с завышенной оценкой таких произведений, с обособлением их от собственно литературы (и как следствие – от критического разбора). Однако гораздо чаще мы имеем дело с ошибкой другого рода: с отрицанием (иногда – под видом критического разбора) православной художественной литературы и ее необходимости как таковой. Никто не застрахован от подобных ошибок и Церковь имеет все необходимые средства для их исправления. Гораздо хуже не предусмотренная математикой ошибка третьего рода, проявляющаяся в том, что Священное Предание, а потом – неизбежно – и Священное Писание причисляется к произведениям художественной литературы со всеми вытекающими отсюда последствиями. Что исцелит от этой болезни?

Елена 08.08.2012 в 08:40:10

Тоже хочу привести пример ощущения явного присутствия душ усопших. Мой дедушка погиб под Сталинградом и похоронен в хуторе Березки на Дону. Я с детства слышала об этом, но никто никогда даже не думала навестить его могилу. И вот я в 2003 году поехала сама навестить его. Приехав в Волгоград и выйдя из ж/д вокзала в город, я вдруг ощутила небывалое. Как будто множество душ окружило меня, я это почувствовала явно и поняла, что это были души усопших воинов, их было великое множество и среди них был мой дедушка Максим Иванович. Слёзы хлынули у меня из глаз, хотя это вовсе не в моем характере. Я поняла, что они меня ждали и очень рады мне, ждали целых 60 лет. Я почувствовала огромную вину перед своим дедушкой за всех нас, что мы его фактически забыли, а он всегда о нас помнил и ждал нас. Всю поездку я ощущала их присутствие и помощь, я все легко и удачно нашла - и саму братскую могилу и даже медсестру из госпиталя, где он скончался от ран. А 1 августа 2003 года в день 100 летия прославления прп.Серафима Саровского я стояла в храме города Серафимович (бывшая станица Усть-Медведицкая) и поняла, кто мне помог исполнить свой долг - прп.Серафим Саровский. С этого момента я стала постоянно читать Псалтирь, в первую очередь поминая усопших воинов, особенно погибших под Сталинградом.

М.Е. 07.08.2012 в 21:07:10

Только что посмотрел небольшой фильм о святой Матроне Анемнясевской. Посмотрите, не пожалеете. Там вы услышите и некоторые знакомые фамилии, увидите настоящих священников и простых верующих людей. А блаженная Матронушка, оказывается, очень любила и бабочек... Сколько чудес совершается по её молитвам и в наши дни, свидетельствуют священники и сами люди, соприкоснувшиеся с этим. www.youtube.com/watch?v=G-dEI8ejAlw&feature=g-vrec

Денис А.Р. 07.08.2012 в 13:54:13

Хороший рассказ,тема вполне допустима и полезна.
Николай С, оставьте в покое жития Святых, Святое Священное Предание Церкви, они все благочестивы и святы, никому соблазном не служат, а служат лишь укреплению веры и благочестия и всегда будут нами любимы. И мы верим во всё то, что в них написано.
Когда бабушка умерла, то в первый день во время молитвы о ее упокоении хорошо почувствовал, как она была рядом. Именно во время молитвы, мы все встали и начали молиться и я отчетливо почувствовал, что она сейчас рядом с нами. Но это было только именно в первый день. Ощущение было такое, что рядом с тобой сейчас стоит другой близкий человек и тоже молится... мы молились не только о упокоении, она была с нами в те минуты у меня нет сомнения.

Елена 07.08.2012 в 09:36:07

Очень серьезный рассказ. О том, как умер человек и за него совершенно некому было помолиться, кроме женщины, с которой он даже ни разу в жизни не разговаривал, видно дочь его друзей. Это про наше время. Кем-то подсчитано, что у нас в стране только 5% воцерковленных христиан, которые постоянно ходят в Церковь. Поэтому они не могут позволить себе молиться только за своих родных и близких людей, а стараться надо охватывать и более широкий круг - молиться о тех, за кого совсем некому помолиться, причем не только за упокой, но и о здравии. Говорят, что если человек при жизни сам молился за усопших, то после смерти Господь обязательно сподобит, что и за него кто-нибудь будет тоже молиться. Конечно, за нецерковных людей не надо нам, не монахам, читать Псалтирь, ведь мы не несем особенных подвигов. А лучше их поминать в молитвах, а главное - подавать на Литургию (конечно, крещеных). Это самое лучшее, что мы можем для них сделать.
А вообще Псалтирь читать очень важно, по одной кафизме в день за живых и усопших. Это важно и для них, а особенно для нас самих. Кто-то из святых сказал - "Лучше солнцу на небе остановиться, чем прикратится чтению Псалтири".

Николай С. 07.08.2012 в 09:35:10

Не думаю, что на столь прикровенную тему допустимы какие-либо литературные фантазии. Наверное, именно так в древности сочинялись благочестивые апокрифы, сомнительные предания и фантастические житийные сказания, которые теперь нередко служат соблазном верующим и ставят их в неудобное положение в спорах со скептиками и критиками Православия. Из таких же источников и противоречивая вариативность в житиях многих древних святых, начиная с Апостолов Христовых. Сейчас не могу быстро вспомнить имя малоазийского пресвитера, который во втором веке был уличён Церковью в том, что сочинил "из любви к Павлу" очень любимое и почитаемое древними христианами "Житие Павла и Фёклы".

М.Е. 07.08.2012 в 07:18:04

Сарказм "Афелии(я)" в связи с памятью о дорогом мне человеке вызывает только сожаление... Зачем же так цепляться? Если вы испытываете ко мне какую-нибудь неприязнь, то по-христиански было бы просто помолиться за меня. Приснопамятная Ольга любила каждую букашку, не смела плюнуть на землю, отдавала последнее нуждающемуся... Поэтому я и обратил внимание на бабочку, которая была с нами во все время прощания на кладбище. Душа Ольги витала рядом... Вот о чем я говорю.

Афелия 07.08.2012 в 06:01:59

М.Е.
Голубчик М.Е., читайте Псалтирь славянской графикой, ибо само написание сиих Божественных глаголов спасительно. Впрочем, судя по Вашим высказываниям, Вы уже спаслись, голубчик. <...>

М.Е. 06.08.2012 в 23:09:54

Голубушка Афелия, <...> Псалтирь тогда я читал русскими буквами, но такую же, которую сейчас читаю по-церковнославянски. <...>
Спасайся, голубушка!

Афелия 06.08.2012 в 21:22:04

М.Е.
А Вы на каком языке Псалтирь прочитали за 40 дней? Никак, на русском? То-то у Вас души переселяются в бабочек...

М.Е. 06.08.2012 в 18:45:31

Наталии
Как мне это близко и понятно. Со смертью моей первой учительницы было очень много удивительного. Прикосновений физических не было, но мне тоже было дано понять, что я должен молиться за неё. Впервые в жизни тогда я прочел Псалтирь за три дня (до этого я Псалтирь ещё вообще не читал) и потом читал все сорок дней. Затем отрадой и утешением мне было увидеть Ольгу Александровну несколько раз во сне такой красивой, какой я её при жизни не видел. Поэтому, прочитав этот рассказ, я вполне верю, что в виде бабочки на похоронах присутствовала душа Ольги, которая радовалась встрече с ее любимыми и любящими её людьми...

Наталия 06.08.2012 в 15:24:07

Как-то раз мы с мужем молились в храме за Литургией. Мы уже исповедались и причастились, и священник уже прочёл заамвонную молитву, когда в храм принесли гроб с покойницей и поставили слева от нас. Я невольно заглянула в лицо усопшей - мирное, светлое старческое лицо, и тогда только увидела толпу её родственников и знакомых, окружившую гроб. В этот момент муж сказал: "Смотри, а родственники-то - совсем нецерковные!" Действительно, чувствовали они себя в храме крайне неловко - стояли, озираясь по сторонам, не понимая, что происходит и как им себя вести. Тут вышел диакон с кадилом, покадил гроб и сказал: "Упокой, Господи, душу новопреставленной рабы Божией ...(назовём её Валентина). Господу помолимся!" Все предстоящие в недоумении воззрились на него. И тут я почувствовала, как что-то лёгкое, невещественное, прикоснулось к моей руке. Мне показалось, что лёгкая рука сжала мою руку, и неслышимый голос произнёс: "Помолись! Помолись! Тут некому помолиться за мою душу". Муж, как он потом рассказал, тоже ощутил нечто подобное, и мы, не сговариваясь, стали молиться о душе новопреставленной Валентины. Когда отпевание закончилось, я опять почувствовала лёгкое прикосновение к моим пальцам и ощутила в сердце благодарность этой души. Мы поминали её вместе с нашими усопшими сродниками все сорок дней, а потом почувствовали облегчение и радость...

Ирина Фр. 06.08.2012 в 14:42:14

Прекрасный какой рассказ! И правильный. И поучительный. Это всем нам - для встряски. В чине отпевания мирянина просьбы молиться о усопшем идут сквозь весь чин. Эти просьбы Церковь словно влагает в уста ушедшего человека, то есть говорит вместо него. Основная просьба к остающимся родным - "Молитесь за меня". Эта просьба повторяется многократно. Интересно, что ничего подобного нет в чине отпевания монашествующего. Усопший не просит братию молиться за него, потому что они и так будут это делать, без сугубых просьб. Отпевание монаха - это скорее напоминание братии о высоком духе обетований, которые они, как и усопший, принесли Господу.
И вот что еще интересно. Мы, миряне, на похоронах убиваемся и голосим. Но и утешаемся быстро. "После второй" - как пел иеромонах Роман (Матюшин), имея ввиду поминальную чарку водки. А монашествующие - такое чувство, что они на похоронах вовсе и не грустят об ушедшем брате. Все деловито, спокойно, даже кажется, что равнодушно. Но зато потом не пройдет ни дня, чтобы они не помянули его в заупокойной молитве. Это всем нам урок.
Как хорошо, что есть рассказ "Бабочка", позволивший все это лишний раз вспомнить.

Сергій 06.08.2012 в 12:30:37

Порою и вымышленная история может рассказать о Царстве Божием более, нежели иные факты в устах иных богословов. Кто молится, тому и дается.

Михаил Ершов 06.08.2012 в 09:55:18

Этот трогательный рассказ вызвал во мне два светлых воспоминания , связанных с бабочкой. Не помню детали, но было это примерно так...
Лет 15 назад всей семьей мы были в храме на Литургии. Во время евхаристического канона я увидел в алтаре крупную бабочку. После того как старый алтарник подал батюшке теплоту, он поставил блюдце и ковш на высокий подоконник. Бабочка подлетела и села на блюдце. Тут я рассмотрел её очень близко. Она медленно раскрывала и складывала свои крылышки. Такой красивой бабочки я не видел ещё никогда. Чуть позже, наверное, во время ектинии я взял блюдце с бабочкой, поднес поближе и показал батюшке и его сыну Ване. Бабочка безбоязненно сидела с раскрытыми крыльями и была просто прекрасна. Ваня захотел взять её в руки, но я сказал ему: "Не трогай ее, а то повредишь крылышки..." Затем я немного встряхнул блюдце, и бабочка вспорхнула и стала кружиться в алтаре, затем села высоко на окне... Во время молебна она вылетела в среднюю часть храма, покружилась над молящимися прихожанами и снова через Царские врата влетела в алтарь. Не помню, видел ли я её после молебна в алтаре, но больше таких встреч уже не было...
Другое воспоминание связано с похоронами моей первой учительницы. Когда мы находились с гробом рядом с могилой, я увидел прилетевшую бабочку, которая села на ближайший столик и тихо наблюдала за происходящим. Здесь собрались все самые дорогие для усопшей Ольги люди. Ещё при жизни она говорила мне, что очень хотела бы их видеть, но это было трудно представить - жизнь разбросала нас повсюду. В блокнотике её были указаны адреса и некоторые телефонные номера. Наверное, кто-то из родственников оповестил нас. И вот мы собрались вместе (некоторых я не видел с детства) у могилы нашего любимого человека... И бабочка была здесь с нами до конца погребения.
Упокой, Господи, душу рабы Твоея Ольги и сотвори ей вечную память! Вечную память. Вечную память...
P.S. Раба Божия Ольга скончалась 09 августа 2000 года. Она очень любила Пресвятую Богородицу и преподобного Серафима. Теперь я могу сказать это всем. Однажды вечером (Ольга Александровна жила последние годы одна, всех похоронила) она молилась. Ей было, наверное, очень тяжело в этот день. И вот она увидела в другой комнате Пресвятую Богородицу, которая молча Вся в сиянии умилительно взирала на неё. Когда Ольга призвала Её и попыталась двинуться ей навстречу, Пречистая Дева Мария скрылась из её вида... И ещё однажды Ольга Александровна, как обычно, сидела у окна на кухне и глядела в окно (она жила на первом этаже), поджидая кого-нибудь в гости. И вот метрах в 10 от окна на дереве она видит икону преподобного Серафима Саровского как будто очень рядом и вокруг иконы по элипсу летают чудные "серебрянные" птички. Долго она наблюдала это, но затем все исчезло... Помяните, пожалуйста, рабу Божию Ольгу...

Вячеслав 06.08.2012 в 09:37:28

Спасибо, хороший рассказ. Вот только для меня непонятно, где всё-таки больше лицемерия и лжи: когда люди говорят, что не верят в Бога или тогда, когда считают, что верят в Бога... По-своему...

Татьяна 23.07.2010 в 16:56:44

Поплакала. Думаю дать почитать своим крещеным, но, к моему большому сожалению, далеким от Церкви подругам. Как же растопить тот лед неверия, который внушался нам с рождения? Помоги нам, Господи.

Анатолий 22.07.2010 в 14:15:03

Тронут! Как редко бывает. Спасибо большое.

Александр Б. из Москвы 22.07.2010 в 10:27:09

Замечательный рассказ! Автору - помощи Божией и Ангела Хранителя!

Добавить комментарий:

Код анонса статьи для вставки в блог или на сайт

показать анонс